года. Накоплю мощи и всех разгромлю.

— Нельзя тебе спать тридцать три года, — сказала Алиса. — Тебя ледником накроет.

— И ледник разгромлю, — сказал Сила.

— Ну, как хочешь, — сказала Алиса. — Мы тебя хотели на подвиги позвать, в разбойный лес.

— В разбойный лес? На подвиги? Так чего же раньше-то не сказала! — богатырь поднялся с пашни и потянулся, хрустнув костями. — В разбойном лесу я еще не был. Ого-го-го! Как мы там повеселимся, как мы там побезобразничаем!

— Ты бы лучше меня слушался, — сказала Алиса. Безобразие может все испортить.

Тут богатырь рассмеялся, ему показалось очень смешным слушаться девчонку, и так, хохоча, он и пошел вслед за мальчиком, который показывал дорогу.

«Странно, — думала Алиса, — ведь мы все это время ходим по Москве. Вернее, по земле, где потом будет Москва. Может, даже до центра ее не дошли. А если не считать нескольких избушек, вообще жилья не встретили».

Солнце поднялось уже высоко, пригревало, они миновали небольшой густой лес и остановились на берегу широкой медленной реки. «Наверное, это Москва-река», — подумала Алиса и спросила мальчика: — Эта река у вас как называется?

— Большая, — сказал мальчик. — Мы ее Большой называем, а есть еще Маленькая, но до нее идти далеко.

— Это Москва-река? — спросила Алиса у козленка. Козленок кивнул головой.

— Что-то он у тебя неразговорчивый, — сказал Сила. Язык, что ли, проглотил?

— И Сила засмеялся собственной шутке.

— Так он же заколдованный! — сказала Алиса.

— А, заколдованный, — вспомнил богатырь. — Тогда понятно.

Они спустились к воде. Вода в Москве-реке была хрустальной, чистой, прозрачной, в глубине резвились рыбешки, на секунду из воды показалась здоровая гигантская щука.

— Погодите тут, — сказал мальчик. — Я лодку достану.

Он отбежал к кустам, что росли у воды, и вскоре оттуда показался нос лодки, выдолбленной из большого ствола. Лодка была узкой и на вид неустойчивой, но мальчик сказал, что она всех подымет, даже богатыря. Богатырь поглядел на лодку и сказал:

— А может, я вас здесь подожду?

— Боишься? — спросила Алиса.

— Не боюсь, я плавать не умею, — сказал богатырь. — В моей кольчуге я как топор на дно пойду. Жалко меня.

— А подвиги? — спросила. Алиса. — Ты же хотел подвиги совершать.

— А если я утону, — резонно ответил богатырь, — то и подвиги некому будет совершать. Пустое дело. Хотя, конечно, подвиги совершать имею желание.

В конце концов богатыря уговорили. Он поехал отдельно, после того как перевезли Алису с козликом. Он сидел в самой середине лодки, неподвижный, как железная статуя, зажмурив глаза, и так крепко держался за борта, что на том берегу всем вместе пришлось разгибать его пальцы, а в бортах остались глубокие вмятины.

Когда все поднялись на высокий дальний берег, Герасик показал на синеющий впереди лес и сказал:

— Вот это и будет разбойный лес. Дорога туда через луг, другой дороги нету.

— Спасибо тебе, Герасик, — сказала Алиса. — Возвращайся домой, дедушка будет волноваться.

— Домой я пока не пойду, — сказал маленький изобретатель, шмыгнув носом. — Торопиться мне некуда, Я здесь посижу, подумаю. У воды мысли лучше приходят.

— Ты это брось, — вдруг вмешался в разговор богатырь Сила. — Ты это брось, думать. Ты же не сказочный, а можно сказать, обыкновенный человечек. Думают волшебники и колдуны. Твое дело землю пахать и лапти плести.

Сила уже отдышался, страх его пропал, да он и сам о нем позабыл.

— Иди, — сказала Алиса богатырю. — Иди вперед, мы тебя догоним.

Богатырь послушался и побрел вверх по откосу. Алиса сказала:

— Если мы долго не будем возвращаться, ты нас не разыскивай. Ты в деревню возвращайся. Мало ли что — а вдруг нам придется дальше идти Кусандру искать?

— Хорошо, — сказал мальчик. — Я дотемна подожду и поеду обратно.

Сверху послышался тихий плач. Прислушались — точно, кто-то плачет. Они побежали наверх.

Там, над рекой, на обрыве, не было ни одной живой души. Богатырь уже ушел далеко к лесу.

— Я знаю, кто плачет, — сказал Герасик. Он показал на яблоню, усыпанную тяжелыми плодами. Ветки ее согнулись под тяжестью яблок почти до самой земли.

— Странно, — сказала Алиса. — Еще только май месяц, а яблоки уже созрели.

— Я не знаю, что там у вас, — сказал мальчик, — но у нас лето уже кончается. Только год выдался холодный, яблоки упасть не могут. Вот яблоня и плачет.

— Ясно! — сказала Алиса. — Сказочной яблоне надо помочь. И она нам когда-нибудь поможет.

— Как хочешь, — сказал Герасик. — Я в эти сказочные дела не вмешиваюсь. Я сегодня яблоню потрясу, а завтра меня за это какая-нибудь ведьма заколдует.

Но Алиса подошла к плачущей яблоне и как следует потрясла ее ствол. Яблоки покатились на землю.

— Еще, — прошептала яблоня с наслаждением, расправляя ветви. — Еще, моя дорогая!

Козлик разбежался и со всего размаха ударил рожками в ствол, яблоки покатились на землю с новой силой.

— Еще, — повторяла яблоня. — Еще-о-о!

Герасик тем временем собирал яблоки за пазуху.

— Дома пригодятся, — сказал он.

Алиса кончила трясти яблоню, та пошевелила ветками и проворковала:

— Спасибо. При первой же возможности отплачу.

— Не стоит благодарности, — сказала Алиса.

— Ты возьми яблочко, — сказала яблоня. — Хорошие яблоки, добрые.

Алиса подобрала яблоко и надкусила его. Яблоко было кислым до невозможности. Яблоня оказалась дикой, некультурной. Но Алиса, стараясь не морщиться, съела все яблоко, чтобы не обидеть яблоню. Ни одной матери нельзя говорить, что у нее неудачные дети.

Алиса ела яблоко и смотрела на мальчика Герасика.

— Ты чего задумался? — спросила она.

— Как-то раньше в голову не приходило, — сказал мальчик. — А сейчас увидел и удивился. Почему яблоки падают на землю, а не в небо? Что их притягивает?

— Как что? — удивилась Алиса. — Земля.

— А почему?

Алиса открыла было рот, чтобы объяснить мальчику законы тяготения, но козлик сильно боднул ее в ногу.

— Ты чего? — спросила Алиса.

И поняла. Нельзя подсказывать. Если мальчик сможет, пускай сам придумает этот закон, без подсказки. А если не придумает, подождем Ньютона, английского ученого, который этот закон придумает наверняка.

И, оставив мальчика в задумчивости возле сказочной дикой яблони, Алиса с козликом побежали вслед за богатырем, который остановился на опушке леса и махал мечом, тренировался.

Глава 11

В разбойном лесу

Разбойный лес оказался еще темнее, чем тот, в котором была спрятана в дупле машина времени.

Казалось, он хранит в себе холод зимы, холод ночи, холод страшных подземных пещер.

Подлеска в нем не было. Стволы седых елей стояли, как колонны, ветви их нависали, как своды подвала, и травы никакой в нем не росло, только на черной земле, прикрытой упавшими с елей иголками, стояли кое-где бледные поганки