раз подоспел от здания псарни к главному дому. Обогнав хозяина, открыл перед ним тяжелую дверь и придерживал её, пока все не вошли внутрь.

— Всё хотел спросить тебя, Филимон… — пробормотал Кудеяров, окидывая взглядом просторную, но пустоватую горницу. — Куда ты деньги-то тратишь? Хоть бы мебели какой прикупил. Или картин. А то ведь иконы одни.

— На дело трачу, а не на баловство всякое, — проговорил хозяин, проходя к длинному, как корабельные сходни, столу в центре комнаты. Пристроив костыль к стене, тяжело опустился на лавку. — Ты присаживайся, Фома Ильич. В ногах-то правды нет.

Кудеяров прошёл вслед за ним, каблуки его отчётливо щёлкали по деревянным половицам. Уселся напротив Багрова, телохранители остались стоять чуть поодаль, за спиной шефа. Карп же прошёл в комнату и встал за хозяином, нависая над ним, как башня. Этот молчаливый детина был таких размеров, что один стоил двоих. Хотя и на его физиономии тоже красовались свежие ссадины.

— Кто это тебя так, приятель? — усмехнулся Кудеяров.

Гигант на вопрос даже бровью не повёл.

— Глухой, что ли?

— Немой, — ответил за него Багров. — Давай ближе к делу.

Кудеяров подал едва заметный знак рукой, и один из телохранителей выдвинулся вперёд, доставая из-за пазухи увесистый бумажный свёрток, а вслед за ним — мешочек из плотной холщовой ткани.

— Как договаривались: половина серебром, половина ассигнациями разных достоинств.

Багров спокойно, без суеты, придвинул к себе мешок, взвесил его на ладони. Развернул бумагу, прошёлся подушечкой большого пальца по стопке купюр. Там попадались и красноватые червонцы с портретом государя, и синеватые пятирублёвые, и сизо-зелёные трёшки. Все изрядно потрёпанные, явно бывшие в ходу.

— Не многовато? Мы-то свою часть уговора не полностью сдюжили…

— Ну так надо поднатужиться. Мне нужны ещё шесть тварей к новому сезону.

— Уже шесть?

— У нас… некоторые потери, которые нужно возместить. И как можно быстрее.

* * *

Кстати, по слухам, в тайге сейчас много кого развелось. Так может, устроите небольшую охоту?

— Ты, кажется, забываешь, с кем говоришь, Фома… — прищурился Багров, и в горнице, и без того пустой и гулкой, как пещера, воцарилась полнейшая тишина. Водились бы в это время года мухи — было бы слышно, как жужжит любая из них в самом дальнем уголке.

Глава общины Белых голубей вид имел совершенно заурядный, особенно в этой одежде. Средних лет, среднего сложения, с короткой курчавой бородой и старомодной стрижкой под горшок. Его можно было принять за обычного крестьянина, мастерового, или, на худой конец, купца средней руки. Однако Кудеяров имел с ним дело уже не первый раз, и знал, что первое впечатление обманчиво. Эти скопцы только на вид такие олухи богомольные. Но вот ссориться с ними — врагу не пожелаешь. От фанатиков, способных добровольно хозяйство себе отрезать, всего можно ожидать.

— Я понимаю, что это не совсем ваш профиль, — чуть мягче продолжил Кудеяров. — Но, как видишь, я готов платить вперёд. И заинтересован в дальнейшем сотрудничестве. Длительном и плодотворном.

— Да я и не отказываюсь. Но мы не охотники. Мы лишь божьи люди, борющиеся со скверной.

— Дело хорошее, — кивнул Кудеяров, постаравшись, чтобы прозвучало без лишнего сарказма. — Но если пойманный вами упырь так и так помрёт — от ваших рук или у меня на арене, то почему бы при этом не заработать немного, верно?

— Я тебе с самого начала говорил, Фома. Деньги — не главное. Ты обещал кое-что другое.

— Я помню. Но это дело не быстрое. Сам понимаешь, Сергей Александрович — человек суровый. Даже ваше нынешнее положение — это огромная уступка с его стороны. А уж в церковные дела он и вовсе не лезет. Но если у вас и получится добиться своего — то только через меня.

Багров слушал, не перебивая, со странным отрешённым выражением лица. Кудеяров вдруг поймал себя на мысли, что этот человек — один из немногих, кто заставляет его нервничать. Неприятное, давно позабытое чувство.

Что поделать. Белые голуби действительно полезны в качестве поставщиков «мяса» для арены. Только за этот год они выловили больше дюжины упырей и нескольких Одарённых с другими талантами, скрывающихся от людей в отдалённых деревнях. Самым ценным приобретением оказался здоровенный волосатый олигофрен с рылом, как у кабана. Мало того, что силищи неуёмной, так ещё и живучий, как червяк — кажется, его хоть пополам разруби, выживет. Идеальный материал для Колизеума.

Но особенно ценно было то, что скопцы орудовали в основном по губернии, а не в самом Томске, и таким образом можно было сильно расширить зону охвата. И главное — не бодаться в случайных стычках. Скопцы, возглавляемые Багровым — лишь одна из сект, которых в таёжных деревнях пруд пруди. Каких их только нет здесь, на краю цивилизованного мира — от староверов и шаманов до откровенных язычников. Тайга всех спрячет.

Между собой многие секты плохо ладят, и это немудрено. К примеру, Белые голуби или какие-нибудь древопоклонники из Самуси нетерпимы к любым проявлениям эдры и стремятся уничтожать тех, кого она коснулась. А где-нибудь в отдаленных восточных заимках нередки случаи, когда люди, наоборот, поклоняются тварям из тайги и приносят им жертвоприношения. Фома старался извлечь выгоду и из тех, и из других.

Вся его жизнь, по большому счёту, сводилась к этому — к лавированию между различными силами, некоторые из которых способны стереть его в порошок. И религиозные фанатики были просто ласковыми котятами по сравнению, например, с Вяземским. Тот мог стереть в порошок в буквальном смысле.

— Поживём — увидим, — наконец, пригладив бороду, кивнул Багров, но всё же отодвинул от себя стопку ассигнаций. — Однако лишнего мне не надо.

Кудеяров нехотя кивнул телохранителю. Тот снова шагнул к столу и забрал деньги.

— Ну, а что стряслось-то, если не секрет? — спросил он, вынимая монокль и протирая его особой мягкой тряпицей, извлечённой из нагрудного кармана. — Я же вижу — крепко досталось вам. Может, я чем смогу помочь?

— Да, досталось крепко. Потеряли семерых, еще с дюжину покалечено. Но ничего, оклемаемся. На всё воля господня.

Фома тихонько присвистнул.

— Вот так побоище. И кто вас так?

Багров помолчал, задумчиво разглядывая собеседника, потом вдруг резко поднялся, упираясь обеими ладонями в стол.

— Пойдём-ка, покажу кое-что. Ребят только своих здесь оставь. Пусть с Карпушей поболтают о том, о сём. Он их чаем напоит, с медком.