В Верховном Совете были и другие военные, но именно он очень быстро возглавил важнейший парламентский комитет по обороне и безопасности, стал членом президиума Верховного Совета и, следовательно, почти каждый день общался с Ельциным. Он твердо поддерживал Ельцина, и Ельцин обратил на него внимание. При этом Степашин замечательно ладил с людьми разных политических взглядов. Это тоже своего рода талант.

После августовского путча 1991 года он возглавлял комиссию по изучению деятельности КГБ. Ее материалы до сих пор не преданы гласности. Тогда были разные точки зрения на будущность госбезопасности. Многие предлагали вообще ликвидировать это опасное ведомство и создать совершенно новую службу из новых людей и на новых принципах.

Степашин поддержал иную точку зрения: КГБ не уничтожать, а расчленить и модернизировать. Фактически он вместе с Бакатиным спас Лубянку. Тогда же он, сохраняя свой пост в парламенте, получил назначение начальником Ленинградского управления госбезопасности.

Владимир Путин рассказывал потом, что ему не понравилось это решение председателя Ленсовета Анатолия Собчака: Степашин — милиционер, к органам безопасности отношения не имел. Но, признал Путин, «Степашин повел себя совершенно неожиданно. Фактически он своим демократическим авторитетом прикрыл спецслужбы Ленинграда».

Сам Сергей Вадимович старался всеми силами показать, что это уже не старый КГБ.

Когда в октябре 1999 года на кладбище поселка Комарово хоронили академика Дмитрия Сергеевича Лихачева, Степашин напомнил журналистам, что он разрешил выдать Лихачеву его личное дело из архива КГБ. Выдающийся ученый, которого многие называли совестью народа, всю жизнь находился под присмотром госбезопасности.

Получив свое личное дело, Лихачев с горечью сказал Степашину:

— Лучше бы вы этого не делали. Я узнал, сколько людей, которых я считал своими друзьями, писали на меня доносы…

Когда осенью 1993 года Ельцин своим указом распустил Верховный Совет, Степашин одним из первых депутатов демонстративно подчинился президентскому указу и сложил с себя парламентские полномочия. В награду он немедленно стал первым заместителем главы Федеральной службы контрразведки. А после увольнения Голушко возглавил госбезопасность.

Потом Сергей Степашин рассказывал Олегу Попцову, руководителю Российского телевидения, что последовало за его назначением:

— Меня принял Коржаков. Мы обсудили кое-какие проблемы. Было ясно, что Коржаков прощупывает меня. Его интересовали масштабы моей послушности. Происходил некий ритуал моего посвящения. Еще до того мне уже грозили пальчиком, смотри, мол, чтоб ни-ни… Я многое знал, но ощущение удушливости, которое мне пришлось испытать при этом разговоре, было явственным и противным.

Но Сергей Вадимович стерпел, не возмутился.

ДОКТОРСКАЯ ДИССЕРТАЦИЯ

Степашин провел чистку ведомства, которым президент был недоволен. Переаттестацию не прошел каждый десятый чекист. Численность органов госбезопасности составляла 75 тясяч человек. Зато потом Степашин восстановил утерянные полномочия этой службы, в частности вернул госбезопасности следственный аппарат и в апреле 1995 года добился преобразования контрразведки в Федеральную службу безопасности с куда большими правами и полномочиями.

Параллельно профессиональный педагог Степашин читал лекции в Академии государственной службы и в 1995 году защитил докторскую диссертацию о развитии демократии в стране. Нашел ведь время и силы, находясь на таких ответственных постах в такое сложное время… Значит, думал о будущем, понимал, что должности пожизненно не даются. И был прав.

Степашин участвовал в том самом заседании Совета безопасности, на котором было принято роковое решение о военной операции в Чечне. Цель — устранить генерала Дудаева. Война в Чечне стоила жизни десяткам тысяч людей, а Степашину чуть не погубила карьеру…

В 1994 году стало ясно, что никем не контролируемая Чечня становится питательной почвой для терроризма.

Все, кто мог, вооружились — или с оружием в руках зарабатывать на жизнь, или, напротив, защищаться от бандитов. В худшем положении оказались русские, им неоткуда было взять оружие, и они чаще всего становились жертвами уголовников.

— С самого начала было ясно, что один из субъектов Российской Федерации захвачен бандой, — рассказывал Евгений Савостьянов, который тогда был заместителем Степашина. — Бороться с Дудаевым пытались, но достаточно вспомнить, что представляла собой тогда власть в России, чтобы понять, что сделать что-либо было невозможно.

Зараза поползла по всему Северному Кавказу. Конфедерация народов Северного Кавказа превратилась в агрессивную вооруженную силу. На территории Чечни система государственной власти вообще разрушилась, там власть брали вооруженные отряды, а иногда просто банды, которые занимались похищением людей. Из Чечни потекли фальшивые банковские документы (авизовки). Болезнь стала развиваться по худшему сценарию. То ли как раковая опухоль, которая дала метастазы сначала по всему Кавказу, потом в глубь России. То ли как острый воспалительный очаг, который отравляет весь организм в целом. Но два с лишним года никто чеченскую проблему не замечал. Все шло, как шло. Только в 1994-м стало ясно, что с Чечней надо что-то делать…

НЕИЗВЕСТНЫЕ ТАНКИСТЫ

Во второй половине 1994-го Федеральная служба контрразведки предложила свой вариант решения чеченской проблемы: дать оппозиции оружие и деньги, и она сама свергнет Дудаева. Казалось, что его власть ослабла и его противники могут взять верх. И действительно — авторитет Дудаева упал. Он сумел только провозгласить независимость республики, а наладить жизнь ему было не под силу.

Но Борис Ельцин по-прежнему занимался Северным Кавказом без интереса, «по остаточному принципу». Сергей Филатов, бывший глава президентской администрации, говорил мне:

— В 1994 году можно было многое предвидеть, выработать свое мнение, но центральная власть оставалась пассивной. Инициатива, шла снизу. Даже не от нас — из самой Чечни.

В Москве решили сделать ставку на антидудаевскую оппозицию. Правда, это тоже все были весьма сомнительные люди.

— Когда стали назревать оппозиционные настроения против Дудаева, — рассказывал Вадим Печенев, работавший тогда в администрации президента, — была подготовлена для президента записка, в которой рассматривались варианты выхода из кризиса. Ввод войск мы считали самым опасным вариантом, потому что это неминуемо должно было привести к сплочению вокруг Дудаева, и возникала опасность, что конфликт чисто политический, между федеральным центром и субъектом федерации, перерастет в этно-политический — между чеченцами и русскими, который вообще трудно разрешить. Эмиль Паин придумал тогда вариант двух Чечней.

Эмиль Паин, в то время заместитель руководителя Аналитического центра при президенте России, вспоминает:

— Идея была такая: одна Чечня — две системы. Чеченская Республика остается, но есть некие районы (три северных), куда поступает гуманитарная помощь. Там строятся больницы и детские сады, выдаются пенсии. Подходит время к выборам — выбирайте, что вам больше нравится. Жить без всего в независимой Чечне или жить обеспеченно в составе Федерации…