разногласия по поводу того, что на жаргоне МИ-5 называлось «задачами первостепенной важности», у коллег из МИ-5 всегда имелся в запасе неопровержимый довод: Скотленд-Ярд им только помогает. «Топтуны» Плута и «слухачи» Ленгтона, настоящие «рабочие лошадки», могли бы многое сказать чинушам, редко покидавшим свои кабинеты. Тем не менее все соглашались с тем, что первенство принадлежит МИ-5.

Керр поднял руки вверх:

— Ну хорошо. Я прошу прощения за то, что нарушил приказ… назовите это недопониманием, недоразумением или как хотите. И все же мы обязаны доверять своим источникам. Джо Алленби поступил правильно, послав нам сведения о Джибриле, а мы неопровержимо доказали, что у него ничего нет. Мы разрабатывали его, но все приняли случившееся слишком близко к сердцу, вот и все. Вы дали «троянцам» зеленый свет, позволив убить Джибрила, потому что вам показалось, что он террорист-смертник. Мы с Джеком собирались, наоборот, проследить за ним, так как не сомневались в том, что он — не смертник. Он мог бы привести нас к своим сообщникам, но теперь уже поздно сожалеть.

— А тебе пора сбросить обороты, — перебил его Ритчи.

Уэзеролл заерзала в кресле.

— Как в тот день, когда я собственными руками прикончил гада, который мог навести нас на смертников 7 июля? Ну давай, договаривай!

— Нам нет необходимости вспоминать о том, что было.

— Нет, есть. По-честному так по-честному, Билл. Мы играем жестко; бывают и трагедии. Уж кому и знать, как не мне. — Он посмотрел на Уэзеролл в упор. — Я своей вины не отрицаю, но хотя бы научился кое-чему на собственных ошибках.

Ритчи откашлялся, как будто собирался взять бразды правления в свои руки. У него в душе затеплилась искра надежды. Если Ритчи встанет к штурвалу, все будет хорошо.

— Мадам, позвольте предложить выход, — сказал Ритчи. — Речь идет об опытных сотрудниках, преданных и талантливых. По последним оценкам спецслужб, в Лондоне и его окрестностях действуют пять ячеек «Аль-Каиды». У нас редко когда бывало столько объектов в разработке одновременно. Кроме того, мы подозреваем, что среди них имеется по крайней мере один смертник, готовый пожертвовать собой. — Он поднял руки вверх, словно заранее соглашаясь с ее возражениями: — Возможно, Джон погорячился и поступил неправильно.

Керр молчал. Он понимал, что Ритчи должен быть искусным политиком. И если одного укола хватит, чтобы Уэзеролл от них отцепилась, он, Керр, потерпит.

— Он грубо нарушил нашу договоренность с МИ-5, — злобно огрызнулась Уэзеролл.

— Однако он действовал из лучших побуждений, — возразил Ритчи. — По-моему, служебное расследование сейчас проводить нецелесообразно. Оно подорвет боевой дух наших сотрудников, которых мы посылаем на опасные задания.

Керр улыбнулся про себя. Ритчи целую вечность занимается контртеррористическими операциями. Уэзеролл, будь она поумнее, слушалась бы его во всем.

— Не помню, чтобы я просила у вас совета.

— Я как глава оперативного отдела считаю своим долгом подать вам добрый совет. На самом деле я просто рекомендую вам не спешить. Для начала я прочту рапорт «троянцев» и выясню у наших сотрудников, кто, где и в какое время находился.

— Наш рапорт можешь получить хоть сейчас, — сказал Керр.

— Лучше мы поручим разбирательство Независимой комиссии, — возразила Уэзеролл.

— Да ведь и я о том же, — не сдавался Ритчи. — Независимая комиссия — как сыпь: если появится, от нее уже не отделаешься. Для начала нужно самим все как следует проверить, и ваша распечатка, — он кивнул в сторону папки, — будет главной уликой. Я должен точно понять, что произошло. Сорвалась вооруженная операция. Представители разных отделов одного ведомства столкнулись друг с другом в метро… да еще в час пик. Скорее всего, видеозаписи уже появились на Ютубе. Независимая комиссия будет изучать всю цепочку принятия решений, сверху донизу, поэтому мы сами должны все понять наверняка.

— А вам нужно понять, что мы не с боевиками ИРА здесь переговоры ведем, — отрезала Уэзеролл. Завибрировал ее телефон. Она схватила трубку и, прикрыв микрофон рукой, прошипела: — Всем известно, что мы столкнулись с беспрецедентной угрозой! Времена изменились, а вы, похоже, так этого и не заметили!

Все то же самое они слышали не раз. Уэзеролл принадлежала к новой породе полицейских начальников, для которых история террористических организаций начиналась с «Аль-Каиды», а самым первым терактом стали события 11 сентября 2001 года. Представителям ее поколения — с чистыми руками и стеклянными глазами — Ритчи казался пережитком прошлого.

— Спасибо, Билл, — негромко произнес Керр, пока Уэзеролл разговаривала по телефону. — Сделай одолжение, не отвечай.

Их многое связывало. Двадцать лет назад Ритчи, тогда командир Керра, был его куратором, пока Керр работал под прикрытием. Официально должность Ритчи называлась «офицер службы прикрытия». Он в самом деле прикрывал параллельную жизнь Керра со всех сторон: и как сотрудника полиции, и как псевдоэкстремиста. В каком-то смысле и сам Ритчи вел двойную жизнь. На явочных квартирах в пригородах Лондона он был другом, который утешал, и начальником, который отдавал приказы. Керр иногда язвительно говорил, что Ритчи на одну четверть советник, а на три четверти диктатор, но Ритчи не обижался. В память многолетней дружбы они обращались друг к другу запросто, без чинов и званий. Раньше Керр сокрушался, видя, как Ритчи постепенно превращается из «рабочей лошадки» в политика; иногда он даже обвинял Ритчи в том, что тот «продался» и мечтает спокойно дослужить до пенсии… Керр понимал, что они непременно поссорятся, и не раз, но сейчас он испытывал благодарность к своему наставнику. Закончив разговор по телефону, Уэзеролл достала из ящика стола папку с делом. Обложка у папки была красная, и она с важным видом подняла ее над головой.

— Сейчас, как известно вам обоим, мы играем по другим правилам.

Керр парировал первым — даже Ритчи не успел предупреждающе пнуть его под столом:

— Ну да, например, убиваем безоружных людей выстрелом в голову.

— Старший инспектор, не ваше дело учить меня, как проводить контртеррористическую операцию! — рявкнула Уэзеролл, швыряя папку обратно в ящик. Побагровев от гнева, она переводила взгляд с одного на другого. — Ваше дело — найти подпольную лабораторию, где производят бомбы. Вы мне все уши прожужжали про эту лабораторию и уверяете, что она находится где-то в Лондоне.

— Да ведь мы как раз и надеялись на то, что Джибрил приведет нас к ней, — заметил Ритчи. Нанося главный удар, он держался в высшей степени рассудительно и смотрел Уэзеролл прямо в глаза. — И может статься, что Ахмед Джибрил был нашей единственной ниточкой, которую вы оборвали.

Уэзеролл с перекошенным лицом повернулась к телевизору и сделала звук погромче. Ведущий как будто слышал, о чем они говорят.

«Многие свидетельствуют,