class="p1">Я задумалась, вспоминая, когда Грегор Мендель ставил опыты с горохом, но от усталости мысли путались. Все равно Джейми о нем не слышал.

— У ребенка могут быть волосы любого цвета, и это ничего не докажет. — Я широко зевнула. — Мы узнаем, лишь когда он подрастет и станет похожим на отца… кем бы тот ни был. И даже тогда…

Я замолчала. Какая разница, на кого он похож, если отца у него все равно нет?

Джейми перекатился на бок и заключил меня в объятия. Мы спали раздетыми, и волоски на его груди щекотали мне кожу. Он нежно поцеловал меня в затылок.

Я парила на грани сна, слишком счастливая, чтобы полностью забыться. Где-то неподалеку послышался тихий недовольный вопль и приглушенное бормотание рабынь.

— Ну и ладно, — вырвал меня из полудремы решительный голос Джейми. — Пусть мы не знаем, кто его отец, зато у него есть дед.

— И я знаю… дедуля, — похлопала я его по ноге. — Успокойся уже и спи. Каждому дню — свои заботы.

Джейми хмыкнул, но все-таки расслабился. Рука по-хозяйски легла мне на грудь, и через мгновение он уже крепко спал.

А я, открыв глаза, смотрела на звезды за окном. Почему я так сказала? Это ведь было любимое выражение Фрэнка; он всегда успокаивал нас с Брианной, когда мы нервничали из-за предстоящих событий: «Каждому дню — свои заботы»…

По комнате прошелся сквозняк; он шевельнул занавески и погладил меня по щеке.

— Ты ведь знаешь? — беззвучно спросила я. — Знаешь, что у нее сын?

В ответ — лишь тишина, однако на меня снизошел покой, и я погрузилась в глубокий сон.

Глава 65

Возвращение во Фрейзер-Ридж

Иокаста не желала отпускать своих новых родственников, но нам надо было возвращаться во Фрейзер-Ридж, на запущенную ферму, тем более что с весенним севом мы в этом году запоздали. Брианна же наотрез отказалась оставаться в «Горной реке» без нас. Впрочем, это было даже к лучшему — ума не приложу, что Джейми делал бы без внука.

Лорд Джон к тому времени полностью оправился от ранения; он проводил нас до Бизоньих Троп, поцеловал Брианну и ребенка, обнял Джейми и — с ума сойти! — даже меня.

— Надеюсь, вы о них позаботитесь, — кивнул он в сторону фургона, где две ярко-рыжие головы склонились над запеленованным свертком.

— Конечно. Благодарю за доверие.

Он поднес мои пальцы к губам, скупо улыбнулся — и уехал, не оглядываясь. В Вирджинии его ждал сын.

Спустя неделю по поросшей травой колее мы добрались до горного гребня, где вовсю буйствовала земляника, вперемешку зеленая, белая и красная; сладкая и терпкая.

Хижина предстала перед нами грязной и заброшенной, в пустые сараи нанесло горы сухих листьев. Сад превратился в клубок ссохшихся путаных стеблей, конюшня была до уныния пустой. В стороне укоризненно чернел скелет нового дома.

Казалось, это место совершенно непригодно для жизни.

И все же я никогда не была так рада вернуться домой.

«Имя», — написала я и нерешительно опустила перо. Бог его знает… Тут с фамилией еще не решен вопрос, что уж говорить о христианском имени.

Я называла его «сладенький» и «мальчик мой», Лиззи — «парнишка», Джейми обращался к нему исключительно на гэльском, именуя «внук» или «ruaidh», рыжик, потому что темный младенческий пушок уже сменился ярко-пламенными волосками.

Брианне и вовсе не нужны были никакие прозвища, она просто не спускала сына с рук, свирепо ограждая его от чужих посягательств. Она заявила, что еще не определилась с официальным именем. Пока.

— А когда? — наивно спросила Лиззи. Брианна не ответила. Впрочем, я и так знала: когда вернется Роджер.

— Если не вернется, боюсь, бедный парень так и проживет всю жизнь без имени, — пробормотал Джейми. — Черт возьми, эта девчонка такая упрямая!

— Она верит в Роджера, — парировала я. — Ты бы поучился у нее.

Джейми внимательно на меня посмотрел.

— Саксоночка, вера и надежда — отнюдь не одно и то же.

— Ну, значит, поучись у нее надежде, — огрызнулась я, стряхивая с пера излишки чернил.

У нашего безымянного малыша на попке выступила сыпь, отчего он — а заодно и весь дом — не спал всю ночь. У меня резало от недосыпа глаза, я была не в духе и не испытала желания проявлять терпимость.

Джейми обогнул стол и сел напротив, пристроив подбородок на сложенные руки.

— Обязательно. — Глаза у него насмешливо сверкнули. — Вот только определюсь сперва, на что лучше надеяться: чтобы он пришел или чтобы заблудился на полдороге.

Улыбнувшись, я пощекотала кончиком пера ему переносицу и вернулась к работе. Джейми громко чихнул и склонился над столом, заглядывая в мои бумаги.

— Чем это ты занимаешься, саксоночка?

— Делаю малышу Джонни Доу свидетельство о рождении.

— Какому еще Джонидоу? — недоуменно переспросил он. — Это что, в честь какого-то святого?

— Вряд ли, хотя кто знает? Может, это имя навроде Панталеона или Онуфрия. Или Ферреола…

— Ферреол? Я о таком и не слыхал.

— Мой любимый святой, — пояснила я, аккуратно внося в нужную графу дату и время рождения. Хоть с этим все ясно. Два раздела я могла заполнить с чистой совестью: дату рождения и имя принимавшего роды врача.

— Ферреол, — с некоторой долей веселья пояснила я, — покровитель больной птицы. Христианский мученик. Он был трибуном римской армии. Когда выяснилось, что он тайный христианин, его схватили и посадили в тюремную выгребную яму. Должно быть, камеры были переполнены. Этот смельчак умудрился высвободиться из цепей и сбежать через канализацию. Однако его схватили и на сей раз отрубили голову.

— А при чем здесь больная птица?

— Понятия не имею. Напиши в Ватикан, поинтересуйся.

— Хм… Ну и ладно. Все равно мне больше нравится святой Гиньоль.

Вот понимала ведь, что здесь кроется подвох!..

— А он чему покровительствует?

— Говорят, он помогает импотентам. — Джейми уже не скрывал веселья. — Я как-то видел его статую. Поговаривают, ей тысяча лет и она известна неким чудом. Представляешь, у этой статуи член размером с немаленькую такую дубинку, и…

— И что тут такого?..

— А то, что не в размере дело, — нетерпеливо взмахнул он рукой. — По крайней мере, не только. Поговаривают, за тысячу лет местные жители не раз отрезали щепку-другую… ну как реликвию, а член меньше не становится. — Он ухмыльнулся. — А еще говорят, если держать в кармане кусочек статуи святого Гиньоля, можно развлекаться без устали день и ночь напролет.

— Ну, женщин, думаю, придется менять, — насмешливо отозвалась я. — А ты не интересовался, за какие такие подвиги он удостоился канонизации, а?

Джейми захохотал.

— А это, саксоночка, тебе расскажет любой, кто хоть раз ему молился.

Он взглянул в открытую дверь. Брианна с Лиззи, подобрав юбки, сидели