– Ах, как я сожалею, Луиза, что мы с вами сейчас несреди беарнских полей, где полно стогов сена…

– Вот как? – еще сильнее прищурилась она сдразнящей улыбкой. – И что же со мной произошло бы в стогу беарнскогосена?

– Черт знает что, милая Луиза, – сказал д’Артаньянмечтательно. – Черт знает что…

– Тс! – шепнула она, став серьезной. – Не дайбог, слуги услышат, они возвращаются. Вы не знаете Бриквиля, он оставилшпионов…

– Луиза!

– Молчите, глупец, – потребовала она настойчивымшепотом. – Нынче ночью мне все скажете… – И добавила громко: –Шевалье, помнится, вы обещали мне раздобыть роман некоего испанца…

Д’Артаньян поклонился:

– Мадам, не зря говорится – чего хочет женщина, тогохочет бог. Посему я отправляюсь немедленно…

По его небрежному знаку Планше подвел ему вычищенногодолжным образом английского жеребца, и д’Артаньян прямо-таки величественновыехал за ворота.

Правда, первым делом он направился не на поиски лавкикниготорговца, а поехал на улицу Кассет и приобрел там кожаный камзол, а такжебелое перо на шляпу – по меркам той эпохи этого было вполне достаточно, чтобынедвусмысленно обозначить свою принадлежность к гвардейской кавалерии.

Если экипироваться должным образом было нетрудно, тоотыскать место, где торгуют книгами, оказалось не в пример более труднойзадачей – подобных заведений было тогда в Париже не в пример меньше, чемтрактиров или зеленных лавок. Даже иные коренные парижане задумчиво чесали взатылках.

Наконец после чуть ли не двухчасовых плутаний по улицамд’Артаньян обнаружил искомое неподалеку от Люксембургского дворца и, оставивконя на попечение одного из вездесущих уличных мальчишек, храбро вошел внутрь.

Он оказался в обширном помещении, где вдоль стен тянулись досамого потолка массивные книжные полки из мореного дуба, уставленныевнушительными томами в кожаных переплетах, иные – с золотым тиснением. Былотихо и пусто, только у конторки спиной к нему стоял незнакомый человек – судяпо висевшей на боку шпаге, дворянин – и с отрешенным видом перелистывалстраницы толстого фолианта.

Увидев на незнакомце плащ мушкетеров короля, синий сзолотыми лилиями, д’Артаньян ощутил себя собакой, нос к носу столкнувшейся скошкой в чужом дворе. Его рука невольно дернулась к эфесу, но д’Артаньянасмутила необычность места, где они сейчас находились. Благолепная атмосфераучености, царившая в этом величественном и тихом, словно собор, помещении,подействовала даже на задиристого гасконца.

– Что вам угодно, сударь? – вежливо осведомилсяпожилой человечек в черном, вынырнувший неведомо откуда. Он смотрел с такимвидом, словно подозревал, что блестящий гвардеец забрел сюда по ошибке.

Д’Артаньян с любопытством принялся было разглядыватькрасовавшиеся на торговце очки – диковинную новинку по тем временам, состоявшуюиз пары круглых стекол в массивной оправе, удерживаемых на носу сложнымприспособлением вроде щипцов, но вовремя спохватился и произнес с видомзнатока:

– Видите ли, любезный… Мне нужен "Декамерон"синьора Боккаччио – на французском языке, понятно, и чтобы он был полный, совсеми днями и страницами…

Он впервые в жизни покупал книгу и потому отчаянно боялсясделать что-нибудь не то, но хозяин как ни в чем не бывало покивал лысойголовой:

– Вам повезло, ваша милость, у меня как раз осталсяодин экземпляр, который вам обойдется всего в двадцать два ливра…

"Интересно, а тут торгуются или как? – сталлихорадочно размышлять д’Артаньян. – Двадцать два ливра – это, пожалуй,чересчур… Ну, а вдруг торговаться в книжной лавке категорически не принято ипротиворечит дворянской чести? Черт побери, не обзаботился узнатьзаранее!"

Он все же решил не торговаться, величественно кивнув:

– Благодарю, милейший. Книгу отошлете на улицу СтаройГолубятни в меблированные комнаты г-жи Бриквиль, для д’Артаньяна, кадетарейтаров…

Он видел краем глаза, что незнакомый мушкетер при этихсловах вдруг с явным интересом поднял глаза от книги, разглядывая егоукрадкой, – но и в этом опять-таки не было пока повода для ссоры. А потомуд’Артаньян преспокойно продолжал:

– Вы хорошо запомнили адрес?

– Разумеется, ваша милость. Вы любите творенияБоккаччио?

– Люблю ли? – негодующе воскликнул д’Артаньян,нимало не кривя душой. – Да попросту обожаю! Надо вам знать, любезныйхозяин, что я однажды имел даже случай перекинуться парой слов с этимталантливым сочинителем!

Мушкетер вдруг засмеялся, достаточно громко. Как нисдерживал себя д’Артаньян, но этого было достаточно…

– Сударь! – сказал он, поворачиваясь кнезнакомцу. – Не соблаговолите ли сказать, над чем это вы так потешались,чтобы нам посмеяться вместе?

– Охотно, сударь, – вежливо ответилмушкетер. – Меня рассмешило одно место в этой вот книге… Впрочем, вас ономожет и не рассмешить, ибо вкусы и пристрастия – вещь тонкая, индивидуальная…

Все это было произнесено с должной учтивостью, не дававшейдаже записному бретёру повода для вызова, – однако в глазах мушкетераопределенно таилась насмешка. Д’Артаньян поневоле задумался: а что если он вновьдал маху со своим гасконским краснобайством и этот самый Боккаччио, как уверялатогда Луиза, и в самом деле давненько уж помер?!

– Вполне с вами согласен, сударь, – церемонноответил д’Артаньян, окинув незнакомца быстрым и пытливым взором.

Это был молодой человек лет двадцати двух или двадцати трех,с простодушным и несколько слащавым выражением лица, черными глазами и румянцемна щеках. Тонкие усы безупречно правильной линией оттеняли верхнюю губу. Вовсем его облике было, однако, нечто неуловимое, вызывавшее ассоциации с особойдуховного звания.

Видя, что д’Артаньян не намерен продолжать разговор, молодойчеловек, чуть заметно пожав плечами, вновь уткнулся в книгу. Гасконец жеповернулся к хозяину:

– А есть ли у вас испанский роман некоего де Сааведраоб идальго по имени Дон-Кихот?

– Ну как же, ваша милость! – поклонилсяхозяин. – Извольте! "Доблестный Дон-Кихот де Ла Манча",переведенный на французский Сезаром Уденом, секретарем и переводчиком нашегокороля, издание этого года, едва покинувшее печатный станок! Особо подчеркну,что это уже четвертое издание за одиннадцать лет, ибо роман сей…

– Дайте же мне его, черт побери, любезный! –нетерпеливо воскликнул д’Артаньян.

– Сию минуту… – и книготорговец спохватился вдруг:– Тысяча извинений, господин гвардеец, но в моей лавке осталсяодин-единственный экземпляр, и его сейчас перелистывает господин мушкетер…

– Ах, вот как! – громко произнес д’Артаньян впространство. – Ну, я не сомневаюсь, что этот господин сейчас вам еговернет и возьмет с полки что-нибудь другое…