— У озера Баскинов. Там стоял дом… — Я создала чувственный образ, затем позволила ему рассыпаться. — Послушай, я так не могу. Можно до тебя дотронуться?

— Ага, только этого не хватало. Я, потом ты, потом остальные, и через две недели, когда начнутся занятия, мы все будем лежать вповалку. Нам нельзя болеть — осенью мы приступаем к работе в невесомости. По слухам, именно тогда начнется настоящий отсев: преподаватели будут решать, какие из кластеров действительно достойны стать экипажем космического корабля.

— Одиночка, — кивнула Мойра. — Луддит? Христианин?

— Ни тот, ни другой. У него есть аэорокар. Он рассердился на нас за то, что мы наступили на его томат. И он… смотрел на меня.

— А на кого он должен был смотреть? Ты же наш интерфейс.

— Нет. Он на меня глазел. Как на женщину.

— Ага… — немного помолчав, произнесла Мойра. — И ты почувствовала…

Щеки снова запылали.

— Я покраснела.

— Ну да. — Мойра задумчиво разглядывала потолок. — Ты прекрасно знаешь, что по отдельности мы наделены сексуальностью, но в целом…

— Не надо лекций! — Мойра бывает такой занудой, такой правильной.

— Прости, — вздохнула она.

— Ладно, проехали.

— А он симпатичный?

— Прекрати! — вспылила я, однако после паузы прибавила: — Вообще-то он красивый. Жаль, что мы растоптали его томат.

— Так принеси ему другой.

— Правда?

— И выясни, кто он такой. Матушка Рэдд должна знать. И позвони Баскинам.

Мне хотелось обнять ее, но пришлось ограничиться взмахом руки.

Матушка Рэдд, в прошлом врач, после смерти одной из составляющих кластера сменила профессию, не желая мириться с потерей квалификации. Она — ее кластер состоял из четырех женщин-клонов, и местоимение «она» годилось в любой ситуации — приглядывала за фермой, а на лето приглашала к себе школьников. Добрая женщина, умная и мудрая, тем не менее, глядя на нее, я каждый раз пыталась представить, насколько умнее она была бы вчетвером.

Матушку Рэдд я нашла в теплице — она поливала, собирала и изучала гибридные огурцы.

— В чем дело, милая? Почему ты одна? — спросила та, что рассматривала огурец в оптический микроскоп.

Я пожала плечами. Мне не хотелось рассказывать, почему я сторонюсь своего кластера, и я ответила вопросом на вопрос:

— Сегодня у озера Баскинов мы видели одиночку. Кто он?

Я ощутила едкий запах мыслей Матушки Рэдд. Как всегда, для меня это был загадочный хаос символов, но я вдруг поняла, что она размышляет дольше, чем того требовал простой ответ.

— Малькольм Лето. Один из членов Сообщества, — наконец произнесла она.

— Сообщества! Но они же все… ушли.

Я забыла, как называют то, что случилось с двумя третями человечества. Кванта должна знать. Эти люди построили Кольцо, создали гигантский кибернетический организм, который назывался Сообществом. Они добились огромных успехов в физике, медицине и инженерном деле, а потом все вдруг исчезли. Кольцо и Земля опустели, если не считать горстки людей, которые не присоединились к Сообществу и выжили в хаосе Генетической войны, разразившейся на планете.

— Он не мог участвовать в Исходе. — Матушка Рэдд употребила термин, который должна была знать Кванта. — Несчастный случай. Его тело заморозили в ожидании полной регенерации.

— Значит, он последний член Сообщества?

— В сущности, да.

— Спасибо.

Я отправилась на поиски своего кластера. Они собрались у компьютера и сражались в виртуальные шахматы с одноклассником, Джоном Мишелем Грейди. Я вспомнила, что сегодня четверг, и этот вечер обычно выделялся для хобби Кванты. Она любит стратегические игры.

Я коснулась руки Строма и окунулась в водоворот общих мыслей. Мы проигрывали, но Грейди сильный игрок, а после моего бегства от нашего кластера осталось лишь четверо. Похоже, они на меня обиделись? Я отбросила эти мысли и выложила все, что узнала от Матушки Рэдд.

Шахматная партия мгновенно вылетела у них из головы, и все переключились на меня.

Он из Сообщества. Он был в космосе.

Откуда он здесь?

Он пропустил Исход.

Он симпатичный.

Он был в космосе. В невесомости. На Кольце.

Надо с ним поговорить.

Мы наступили на его томат.

Нужно дать ему другой, взамен.

Да.

Да.

— В теплице есть несколько кустов. Я могу пересадить один из них в горшок. Будет подарок, — сказал Стром. Он увлекался садоводством.

— Завтра? — спросила я. Консенсуса ждать не пришлось. Да.

На этот раз мы не прятались, а открыто подошли к дому и постучали. Куст томата, который мы раздавили, вновь выпрямился, поддерживаемый подпоркой. На стук никто не ответил.

— Аэрокар на месте.

Дом невелик, и хозяин просто не мог нас не услышать.

— Может, пошел прогуляться, — предположила я. Мойры с нами не было. Ей полегчало, но до конца она еще не выздоровела.

— Думаю, здесь. — Стром указал на место в конце грядки с томатами. Он захватил с собой маленькую лопату и теперь принялся выкапывать лунку.

Я вытащила из рюкзака лист бумаги и принялась сочинять записку, намереваясь затем прикрепить ее к двери Малькольма Лето. Первые пять вариантов после нескольких строк превращались в комок бумаги, который я запихивала в рюкзак. Наконец, я удовлетворилась следующим текстом: «Простите за то, что наступили на куст томата. Взамен мы принесли новый».

Послышался громкий хлопок, и я испуганно присела, выронив лист бумаги и ручку. Воздух наполнился феромонами «сражайся или беги».

Выстрел.

Там. Одиночка. Он вооружен. Приготовился стрелять. Я его вижу. Разоружить.

Последняя мысль принадлежала Строму, который всегда принимал решение в подобных ситуациях. Он бросил лопатку Боле, стоявшему справа от него. Бола без видимых усилий запустил лопаткой в Малькольма Лето.

Малькольм стоял под тополями с поднятым вверх пистолетом. Он вышел из леса и выстрелил в воздух. Лопатка ударила его по пальцам, и оружие упало на землю.

— Сукин сын! — заорал он, подпрыгивая и хватаясь за пальцы. — Проклятый кластер!

Мы подошли ближе. Стром снова стушевался, и лидерство перешло ко мне.

Лето посмотрел на нас, затем перевел взгляд на пистолет, однако не решился поднять его.

— Что, пришли топтать мои томаты?