— Брат, у тебя есть деньги?

Я тут же снова услышал его мысли: «Что это, тыква неожиданно отрастила ноги и начала ходить сама?»

— У меня есть все, кроме денег, — сказал я.

«Только меня увидел, а уже говоришь о деньгах, — мысленно укорил меня брат Сончжэ. — Я вижу, тыква полностью облеплена грязью общества».

— Послушайте, я, конечно, не мог как следует вымыться, после того как сбежал от полковника Квона, но я не полностью покрылся грязью. Послушайте, купите мне порцию мантов.

Когда брат Сончжэ посмотрел на меня, в моей голове раздалось: «Кымандо!»[30]Только я услышал это слово, как внезапно нахлынула грусть и на глаза навернулись слезы.

— Что с тобой? Почему ты плачешь? — спросил брат Сончжэ.

Его глаза тоже вдруг покраснели.

— Вы же только что велели мне прекратить.

Уверяя меня, что не говорил подобного, брат Сончжэ протянул мне руку. Тут я понял, что напрасно так подумал про него: на самом деле он просто вспомнил о лавке «Командо», хозяином которой был мистер Ко. В тот же вечер я пошел с ним в ту самую лавку «Командо», находившуюся прямо перед университетом, и съел целых пять порций разных видов мантов. Той ночью я вынужден был стеснить брата Сончжэ, оставшись у него.

Совершенно опьянев от быстро выпитого макколи, сильно покраснев от непонятного жара, я болтал без умолку, пока не наступила глубокая ночь. Мне казалось, что мое тело набито под завязку черными и красными гласными и согласными буквами, точно стенгазета.

Когда брат Сончжэ освободился от служебных обязанностей, я рассказал ему без утайки, что случилось со мной, начиная с момента, как, встретив мистера Питера Джексона, я узнал от него, что сообщение матери ищет меня, и до того момента, как сбежал из Института развития талантов. Также я рассказал о том, что теперь знаю, о чем думают люди в самые страшные минуты страданий в комнате для допросов, и о том, как меня вырвало на новый, только что купленный костюм Ли Манги. Я не расслышал точно, что брат Сончжэ говорил в ответ на мой рассказ, но в его речи мне чудились слова утешения, от которых внутри становилось теплее… Слушая его голос, незаметно для себя я уснул.

Когда я снова приоткрыл глаза, в комнате был только я один. Брата Сончжэ не было видно; он не вернулся ни тем днем, ни следующим. Полностью пробудившись ото сна, я отправился на кухню, нашел там рамён и, сварив его, съел. Обнаружив на книжной полке роман русского писателя Николая Островского «Как закалялась сталь», я прочитал несколько страниц и сразу закрыл книгу. Потом я наткнулся в углу комнаты на кассетный магнитофон и стал, хихикая себе под нос, слушать смешные истории, присланные радиослушателями на передачу. Убаюканный чужими голосами, я снова сам не заметил, как уснул. Сон подкрался тихо, словно вор, но, когда я прорывался сквозь дремоту, он не спешил уходить, как нежеланный гость. Пробуждаясь, я несколько раз терялся, не в силах понять: эта темнота — темнота ночи или раннего утра. Мне было трудно различить, проснулся ли я или вижу сон во время сна. Каждый раз в таких случаях я прилагал усилия, пытаясь осознать, кто я такой или где я нахожусь. В семнадцатую весну своей жизни я уже не был ребенком, но еще не стал взрослым. Я отдавал все силы, что у меня были, чтобы найти себя в этом мире.

Однажды, когда я, в очередной раз вырвавшись из объятий сна, лежал и думал о разных вещах, у меня в голове всплыли слова, сказанные мне братом Сончжэ. Тогда я был пьян, поэтому теперь помнил все нечетко, но, кажется, он произнес следующее: «Как-то раз я рассказал о снах, которые ты видел в больнице, и уже почти забыл об этом, но тут появился человек, который взялся расспрашивать меня, знаю ли я, что стало с тобой… Увидев тебя по телевизору, он был сразу очарован тобой, одним словом, стал твоим поклонником…»

Когда я слушал эти слова, мое сердце неизвестно почему бурно заколотилось, а лицо запылало — до такой степени я был взволнован. Кто мог интересоваться тем, что станет со мной в этом мире? Мое любопытство было удовлетворено уже после обеда. Когда опустились сумерки, тот человек нанес мне неожиданный визит: видимо, он разузнал, что я пришел к брату Сончжэ, и тут же нашел меня. Войдя в комнату, он представился, назвавшись Кантхо. Это было мужское имя. Сидя в комнате, вертя в руках сигарету, он рассказывал, что в конце прошлого года видел мое выступление в передаче «Специальный новогодний парад чудо-мальчиков».

— На том представлении ты показал дар видеть то, что творится в душах других людей, верно?

На самом деле все это произошло из-за Ли Манги. Если бы он не хвастался своими способностями, я бы не совершил такой глупый поступок на глазах у всего мира. О каком даре можно говорить, когда разделяешь вместе с невинными людьми их самые прекрасные воспоминания, за которые они цепляются в минуты самых страшных мучений? Если благодаря своему таланту ты стал частью той машины, которая бросает в тюрьму невинных людей, можно ли назвать такой талант даром?

— Ну и что? — спросил я.

— Но что было самым удивительным, так это то, что, когда ты стал плакать, все люди, собравшиеся в студии, тоже заплакали. Заплакали даже телезрители. Такое случилось не впервые. Раньше — во дворце Чхонвадэ — тоже было море слез, ты помнишь? Все думали, что они рыдают от жалости к тебе, но это было не так. Возможно, если бы ты смеялся, все прыгали бы от радости, считая, что им действительно весело. Это произошло не только потому, что ты можешь чувствовать чужие души, но и потому, что у тебя есть способность передавать другим то, что творится в твоей собственной душе. Потому что у тебя есть дар пробуждать в сердцах окружающих сожаление и сочувствие. Я знаю, откуда у тебя появилась такая способность. Ты говорил, что, когда случилась авария, ты видел какой-то яркий свет. Верно?

— Да, верно. Я видел ослепительно-яркий свет.

— Я так и думал. Все из-за того света. Значит, ты видел тот свет.

Вытащив одну сигарету, он поднес ее к носу, тщательно обнюхал, словно проверяя свое обоняние, и прикурил. Запрокинув голову, он очень медленно вдыхал сигаретный дым, будто в это мгновение для него в этой жизни не было ничего важнее запаха табака. В те минуты он был похож на буддийского монаха, выполняющего некий ритуал.

— Поэтому ты пришел. Я верю в то, что похожие люди тянутся друг к другу, где бы они ни находились, словно Земля и Луна. Нас тянет друг к другу. Мы очень похожи.

— Но сюда пришел не я, а вы, брат. И еще, вы говорите, что мы похожи, но что это означает? Что, наши лица так похожи?

Фыркнув, он громко рассмеялся и сказал:

— Если даже мы не очень похожи сейчас, в будущем — мы станем. Пока что важно лишь то, что я страстно желал увидеть тебя.

— Почему вы так хотели увидеть меня? — спросил я.

— Потому что я тоже в далеком прошлом видел тот свет. Я, как и ты, видел тот ослепительно-яркий свет. Он был настолько теплым и мягким, что, войдя в него, не хотелось выходить обратно. Однако мне пришлось вернуться назад одному, оставив там любимого человека. Я думал о тебе, с тех пор как увидел тебя по телевизору. Я не знаю, возможно, ты именно тот человек, которого я так долго ждал. Быть может, поэтому ты сейчас и появился возле меня. Потому что способности, которыми ты обладаешь, крайне необходимы мне для одного дела.