— Это хуже, согласился я, убрал бумаги в сейф и сунул пистолет в плечевую кобуру. — Тогда поехали.

— Бронежилет и автомат из оружейки прихвати! — крикнул Никитин, но я сделал вид, что не расслышал, и, влившись в поток выбегавших из отдела сотрудников, устремился к закрепленной за оперативниками «семерке».

В машину набилось шесть человек, и меня едва не раздавили, зажав между двумя здоровенными лейтенантами, только недавно поступившими в наш отдел после школы милиции.

Захваченный автобус стоял возле общежития, на пустыре, одной стороной прижатый к кирпичной стене. Это давало, преступнику возможность не заботиться о круговой обороне и уделять внимание лишь выходящей на пустырь стороне. Окна были занавешены шторками и не позволяли разглядеть, что творится внутри.

Пустырь был пуст. Все сотрудники милиции и случайные прохожие рассредоточились полукольцом, наблюдая за разворачивающимися событиями.

— Сколько их там? — спросил я стоящего, рядом участкового.

— Террористов? — переспросил он. — Черт их знает. Говорит один, а вот сколько молчит? Группу захвата вызвали, посредники тоже с минуты на минуту прибудут.

— Эй, вы! — раздался из автобуса усиленный громкоговорителем хрипловатый голос. — Я дал вам час! Потом все взрываю!

— А что требует? — спросил я участкового.

— Как обычно, пожал он плечами. — Деньги, машину, самолет. Что же еще?

— И какую сумму?

— Сто тысяч.

— Всего?! — Удивился я. — Это не террорист. Это наш, «ванька», от пьянства и безденежья одуревший… Ну да ладно… Я протиснулся через оцепление и пошел к автобусу напрямик через пустырь.

— Куницын! — заорал мне вслед подоспевший Никитин. — Вернись! Мать твою за ногу!.. Вернись, засранец!

— Стой! — скомандовал и голос из автобуса. — Стой, убью!

— Я поговорить, — отмахнулся я, не снижая темпа.

— Взорву! — голос сорвался на визг. Все взорву!

Я остановился и поднял руки над головой, показывая, что у меня нет оружия.

— Я поговорить, — повторил я. — Ты нам здесь атмосферу нагнетаешь, а толком объяснить, что хочешь, не можешь. И ты, и мы психуем, и детей перепугал. Разве это дело? До греха дойдет, а это ни тебе, ни нам не нужно. Так?.. Объясни толком, чего ты хочешь?

— Я уже сказал, — человек в автобусе немного успокоился, видя, что я не собираюсь предпринимать агрессивных действий. — Мне нужны деньги, машину до аэропорта и самолет… А то взорву!

— Это-то понятно, — кивнул я. — Взрывать, все горазды… Но ты объясни толком, что и как мы должны сделать, а, то не так сделаем, а ты, чего доброго, обидишься… Деньги тебе в рублях нужны или в валюте? Если в валюте, то в какой? Какая машина? С шофером или без? Какой самолет? Сколько горючего? Потому как если ты собираешься лететь в Гималаи, это одно, а вот если в Африку… Эти вопросы сейчас решать нужно, потом они только нервотрепку и неразбериху принесут. Ну, ты и сам понимаешь. И как быть с посредниками?

— А что с посредниками? — переспросили из автобуса, и я окончательно убедился, с кем имею дело.

— Кто тебе будет передавать деньги? Кто подгонять машину? Да и сопровождать тебя до аэропорта кто будет? Надеюсь, ты всех детей с собой в самолет не потащишь? Значит, потребуется добровольный заложник… Так всегда делается, добавил я на всякий случай. Могу я на себя эту роль взять, да больно уж ты нервный. Я за сигаретой в карман полезу, а ты и пристрелишь с перепугу… Так что делать будем?

В автобусе молчали. Я стоял посреди пустыря и ждал. Очень хотелось курить, но доставать сигареты я не решался. Краем глаза я видел, как взбешенный Никитин бегает вдоль оцепления и грозит мне резиновой дубинкой. Да, назад мне дороги не было.

— Ну, так что? — громко спросил я. — Разумно?

— А ты кто? — настороженно спросили из автобуса.

— Депутат, — легко соврал я. — Я тут живу неподалеку. Мимо проходил, и вот…

— Где-то я тебя видел…

— По телевизору, — не моргнув глазом, выдал я версию. Я там частенько выступаю…

— Не верю! — голос вновь стал истеричным. — И тебе не верю, и всем депутатам не верю!

— И правильно делаете! Вот вам банан… О чем это я?.. Ах, да… Дело-то не во мне. Если мы с тобой мою биографию проверять станем, так на это полдня уйдет у меня довольно бурное прошлое. Себя в посредники я и не предлагаю мне еще моя жизнь дорога. Ты вон у нас какой нервный да недоверчивый, зачем мне это нужно? Я просто спрашиваю, что делать. Время-то идет…

— Тогда… Тогда… А кого обычно в посредники выбирают? — спросил он меня.

— По-разному делают, — пожал я плечами. — Кто-то выбирает профессиональных посредников, кто-то боится и требует знакомых актеров и певцов… Но сам понимаешь Пугачеву и Киркорова, ждать больно долго придется… Чаще всего сторонних людей выбирают… Священников, например… Божьи люди, им до наших забот…

— Тогда монашка, — выбрал он. — Пусть она деньги передаст.

— Женский монастырь далеко, — опять соврал я. Часов пять туда — обратно добираться. Да и пугливы больно, могут отказаться… А вот церковь у нас рядом. Знаешь, та, что возле завода?

— Ага, вспомнил… Ну ладно, давай попа… И больше никого! А то взорву! Взорву!.. — Как скажешь, — согласился я. — Семен Викторович, крикнул я Никитину. — Пошлите кого-нибудь в ближайшую церковь, пусть попросят священников выступить в роли посредников для передачи денег. Если не ошибаюсь, сегодня там несет службу отец Владимир… Вы поняли?

Никитин два раза подпрыгнул на месте, плюясь и что-то бормоча себе под нос, еще раз погрозил мне кулаком и исчез в толпе.

— Я достану сигареты? — попросил я.

— Нет! — ответили мне из автобуса. — Стой, где стоишь!

— Тогда сам брось мне папироску. Уж больно курить хочется… Думаешь, ты один нервничаешь?..

В автобусе снова замолчали, затем неуверенно оповестили:

— у меня только «Беломор»…

— Ну, давай хоть «Беломор».

— А я что курить буду?!

— Ну, ты и жлоб! — возмутился я. — У шофера возьмешь, он наверняка курящий.

— Не-е… Это какой-то фокус! Стой, где стоишь!.. А то взорву!

— Какой уж тут фокус, когда курить охота? Нехороший ты человек. Мало того, что заложников взял, так еще и курить не даешь…

— Ладно, уж, — наконец согласился он. — Доставай свои сигареты… Только смотри у меня! Если что — взорву! Мне кольцо недолго дернуть!

— Граната, что ли? — поинтересовался я, осторожно вытаскивая сигареты и зажигалку.

— Не твое дело!

— Ну, не мое, так не мое, — согласился я, прикуривая.

— Видишь, только сигареты, все без обмана… А что это ты вдруг решил заложников взять?