Он откинулся на спинку кресла, прожигая взглядом фото белокурой лапушки, что запала в душу.

Очень плохо.

Прямо-таки хреново.

Как он не пытался забыть её, как не силился выкинуть из головы воспоминания о той единственной ночи, когда она стала женщиной в его объятиях — всё зазря.

Дошло уже до того, что другие девушки не способны удовлетворить его потребности. Никак. Он может «мучить» их с вечера до утра и всё равно остаётся «голодным».

За Лилей установили слежку и Андрей знал о каждом её шаге. Поначалу это его устраивало. Но вскоре… Змею и этого стало мало.

Захотелось большего.

Но чего, он сам не знал.

Иногда появлялась шальная мысль просто трахнуть девочку, чтобы унять своё долбаное эго, оскорблённое её отказом.

И пару раз он даже порывался поехать к ней, но вовремя очухивался и разворачивал машину в обратную сторону.

Разумеется, однажды он не выдержит. И тогда малышке не отвертеться…

* * *

Арина нервно кусала губы, пока пожилая женщина тщательно осматривала её, а затем долго что-то записывала в медицинскую карту.

Посещение доктора всегда процедура малоприятная, но сейчас в особенности.

Девушка ощущала спинным мозгом какое-то напряжение, исходящее от поначалу улыбчивой Елены Степановны.

Сейчас же, гинеколог сникла.

— Елена Степановна, что скажете? — Ворохова наконец не выдержала. — У меня же всё в порядке?

Женщина затеребила воротник белого халата, второй рукой то и дело поправляя очки.

— Арина Александровна, я пока не могу вам ничего сказать конкретно… Давайте для начала дождёмся результатов анализов, а уже потом будем делать какие-то выводы. Вы ещё очень молоды и не забывайте, что в наше время медицина очень сильна…

— Что вы имеете в виду? Что со мной? — девушка аж привстала от волнения.

Врач вздохнула и снова потянулась к своим очкам, которые Арине уже хотелось бросить на пол и растоптать, чтобы женщина, наконец, прекратила эти бессмысленные движения.

— Арина Александровна, давайте не будем делать поспешных выводов. Это ни к чему хорошему не приведёт, — опытная акушерка, конечно, знала, что ошибки быть не может, но ставить какой-либо диагноз без результатов анализов не имела права. — И тем не менее, хочу вас предупредить. Чтобы вам не сказали, какое заключение не написали — никогда не отчаивайтесь. На моём веку столько женщин сначала теряли надежду, а потом с лёгкостью рожали, что…

— Я бесплодна? — Арина побледнела, крепко ухватившись за край стола.

— Скоро будут готовы анализы. Потерпите буквально пару часов. И не волнуйтесь, — Елена Степановна ободряюще сжала руку девушки. — Всё будет хорошо.

* * *

— Я не понял, где ты шлялась? По-твоему, если Алиса теперь по полдня в садике, можно где-то бродить? — Женя стоял у входной двери, скрестив руки на груди.

Кому как не Ирке знать, что значит эта поза Дикаря.

Женишок гневается…

— Жень, я с Аринкой в кафе посидела, а потом в больницу заехали к моему врачу. Аринка решила тоже осмотреться, а я вот домой…

С тех пор, как Цветочкина забеременела Бугай стал до ужаса ревнивым и подозрительным.

Иногда девушке это безумно льстило, но бывали случаи, когда мужчина действительно выходил из себя и начинал скандал на ровном месте.

А всему виной всё тот же Саша, что теперь затесался в ряды «добровольцев» помощи беременным женщинам.

Как выяснилось, Ире предстоят трудные роды и чтобы подготовить её к этому психологически, друг определил Цветочкину в специальную группу, которую регулярно посещал вместе с девушкой.

Разумеется, подобный «расклад» мало обрадовал Дикаря и, как и ожидалось, тот устроил погром прямо в помещении с десятком беременных женщин.

И если для Иры это не в новинку, то остальные чуть не произвели своих дитятей на свет чуть пораньше ожидаемого.

После угроз сломать Саше не только нос, но и шею, Синицын буквально на руках утащил свою половинку домой, после чего Ирку поспешили предупредить, что группа больше не сможет принять её.

В отместку за такой «косяк», Цветочкина начала проходить подготовку персонально… С Александром.

После истерики, упрёков и кучи неприличных слов из уст беременного Цветка, Бугай сдался, но с тем условием, что так называемые «курсы» они будут проходить вместе.

Конечно, нужно было видеть того самого Дикаря, когда Саша учил Иру правильно дышать во время схваток и помогал делать ей упражнения.

«Словно бешеную обезьяну из клетки выпустили», — так тогда выразился Александр в адрес ополоумевшего Бугая.

Как и предполагалось, кулак Евгения снова сломал ему нос, на этот раз в двух местах и Ира, во избежание непоправимого, отказалась от помощи несчастного врача.

Синицын же превратился в «Отелло», о чём Цветочкина когда-то так мечтала и добивалась всеми силами.

Добилась.

— Я звонил тебе десять раз, Ир! Что, так трудно ответить было? — всё наступал на неё, требуя объяснений.

— Во-первых, я не слышала! Во-вторых… Нечего мне названивать каждые пять минут! У меня могут быть свои дела или нет? — вот это она, конечно, зря…

— Не понял я ща! Ты чего это, Цветочкина, совсем страх потеряла?! — Бугай аж подобрался весь. — Дела у тебя, блять?! Очень интересно, какие это?!

Обстановка накалилась до предела, но Ирка лишь снисходительно ухмыльнулась и, похлопав будущего муженька по крепкому плечу, прошла в дом.

— Э, а ну, стоять! Мы не договорили! — мужчина схватил её за руку и дёрнул на себя. — И как часто у тебя такие вот дела, а, Ир?!

Цветочкина устало вздохнула и обречённо покачала головой.

Дикарь, что с него взять?

— Жень, я просто встретилась с подругой. У нас это теперь запрещено что ли? Откуда мне было знать, что ты вернёшься домой раньше обычного? — и снова пожар, разгорающийся в груди Бугая, не удалось потушить.

Только маслица подлила.

— Ах, вот оно что! Так значит, это я такой мудак, припёрся рано домой, да?! А может ты не с Ариной была, Ир? Может мне опять с Сашей твоим побеседовать стоит? — голос ревнивца стал тише, но угрожающих ноток прибавилось, что ничем хорошим для вышеупомянутого Александра не закончится.

— Жень, ты дурак? При чём здесь Саша? Мы не виделись с тех самых пор, как ты его опять чуть в реанимацию не спровадил! Угомонись уже, Дикарь мой, — Цветочкина со знанием дела залезла своей рукой под футболку Евгения, пробуждая в нём такие же сумасшедшие, но уже другие чувства.

— Убью, — непонятно в чей адрес прохрипел Синицын, впиваясь в алые губы невесты. — Чтобы ни ногой из дома, поняла? — оторвавшись от неё лишь на миг, он продолжил свой поцелуй.