Он заглянул ей в лицо, и голова Кэтрин закружилась от нежного призыва его синих глаз. Оливер заметил, как затуманились желанием глаза Кэтрин.

– Нет-нет, я понимаю, твой сон сейчас, в эти напряженные дни, дело святое. И я не намерен лишать тебя полноценного отдыха. – Оливер невольно улыбнулся, потому что лицо женщины, прижимавшейся к нему, вытянулось от разочарования.

– Я буду охранять твой сон, и не я один. Кэтрин вопросительно посмотрела на него.

– Пойдем в дом, а то рабочие поставят твоего ангела-хранителя не туда, куда ты хотела бы его поставить. – Он поднял Кэтрин и внес ее по ступенькам в дом.

– По-моему, ты похудела за то время, что мы не виделись, – заявил он, ставя ее на ноги. – Наверное, забывала поесть без меня. Тебя нельзя оставлять без присмотра, – шутливо проворчал он, поднимаясь рядом с ней по лестнице на второй этаж.

Когда они вошли в ее спальню, там уже хорошо потрудились рабочие. Деревянный ящик был вскрыт, и на глазах Кэтрин оттуда извлекли мраморную скульптуру Торвальдсена. Изумлению Кэтрин не было границ.

– Мой «Купидон»! – воскликнула она. – Оливер! Как он к тебе попал? Ведь его продали на аукционе в прошлом году. – Она смотрела на него, не скрывая восхищения.

– Коммерческая тайна, – серьезно произнес Оливер и сморщил нос, чтобы сдержать самодовольную улыбку.

Кэтрин показала рабочим место, куда поставить крылатого вестника любви. Когда они ушли, забрав с собой весь мусор от упаковки, она подошла к Оливеру и положила ему на плечи руки.

– Спасибо тебе, – проникновенно сказала Кэтрин. – Купидон был мне очень дорог, ведь его подарила мне моя милая бабушка на день моего тринадцатилетия. Ты даже не представляешь, как мне было жаль с ним расставаться!

– Может, я и не представлял, но на всякий случай приобрел его на том самом аукционе. А поскольку завтра у тебя день рождения, то крылатый малыш вернулся вовремя.

– Господи! Я совсем забыла о дне рождения! – Кэтрин благодарно посмотрела на Оливера, потом задумалась, сдвинув брови. – Но откуда тебе известно об этом?

– Вот это уж точно мой секрет. Но если ты меня покормишь ужином, то, возможно, я его тебе открою.

– У меня голова идет кругом от твоих сюрпризов и секретов. – Кэтрин всплеснула руками. – Ужин, конечно нужен ужин! Но я не готовилась к твоему приезду, и ужина нет, – растерянно закончила она.

– Вот и хорошо, – с энтузиазмом отозвался Оливер, беря ее руки в свои. – Мы приготовим ужин вместе.

Давно Кэтрин не было так хорошо и весело, как в этот вечер. Оливер был неистощим на кулинарные выдумки и шутки, благодаря которым процесс приготовления ужина превратился в увлекательный эксперимент на кухне.

Следующим местом для эксперимента оказалась спальня Кэтрин, куда они вернулись после ужина.

– Сегодня ты отдыхаешь, – сразу заявил Оливер.

– А можно мне принять ванну? – робко заикнулась Кэтрин.

Когда-то ее раздражала привычка Оливера командовать ею. Теперь ей доставляло удовольствие подчиняться ему, чувствовать себя слабой, нуждающейся в защите женщиной.

– Твое желание для меня закон. Пойду приготовлю тебе ванну. – Оливер снял пиджак и направился в ванную комнату. – Только не торопись раздеваться. Я сам тебя раздену, потому что сегодня ты отдыхаешь! – крикнул он оттуда.

В ожидании Оливера Кэтрин легла на покрывало поперек широкой кровати и свернулась клубочком. Мысли о нем, о работе, о предстоящей конференции вперемешку лениво текли в его голове. На столе в кабинете ее дожидались в этот вечер списки участников, договоры со служащими, которые следовало подписать, дополнения в программу конференции, которую надо было срочно сдавать в типографию, ведь ко вторнику она должна была быть уже отпечатана. Но встать с постели и выйти из игры, которую затеял Оливер, уже не было ни сил, ни желания. Завтра все успею сделать, подумала Кэтрин сквозь дремоту. Очнулась она от прикосновения теплых рук Оливера, он расстегивал на ней юбку.

Раньше его раздражал деловой облик Кэтрин, ему казалось это чем-то неестественным в женщине. Теперь к нему Пришло понимание, что деловитость Кэтрин это не дань женской мимикрии к современному обществу, а естественное состояние увлеченного своей профессией человека. Тем больше наслаждения доставляло ему извлекать из внешнего кокона чувственную женскую плоть Кэтрин. Ему нравилось, как она мило краснела и вздрагивала от его прикосновений. Раздевая Кэтрин, он не смог удержаться и провел рукой по ее нежному телу с шелковистой кожей. Он утыкался лицом в ложбинку между соблазнительными полукружиями груди с крупными розовыми бутонами сосков, в ее живот, вдыхая неповторимый запах, родной и волнующий. Оставив на Кэтрин лишь кружевные трусики, он поднял ее на руки и понес в ванную. Здесь он освободил ее от последнего прикрытия и хотел опустить в ванну. Но инициативу перехватила Кэтрин.

– Зачем мочить рубашку? – риторически спросила она с лукавым видом и стала расстегивать пуговицы на его рубашке.

Освободив Оливера от рубашки, она провела ладонями по его обнаженной груди вниз и принялась расстегивать ремень его брюк. Он покорно подчинился ей.

– Нехорошо, – вдруг произнес он.

– Что? – спросила Кэтрин, глядя на него невинными глазами.

– Я ведь обещал, что ты сегодня будешь отдыхать.

– Вот так я отдыхаю, – выдохнула Кэтрин, проводя руками по обнаженному телу Оливера, словно проводила ревизию. Застонав от удовольствия, он поднял ее на руки и вместе с ней шагнул в ванну.

– Ты сейчас похожа на Афродиту, родившуюся из пены, – сказал Оливер, разглядывая порозовевшее после купания тело Кэтрин. Он нежно поцеловал Кэтрин в губы, лаская ее спину и бедра.

Кэтрин застонала, когда он надолго прильнул ртом к ее груди. Пронзительная сладостная боль растеклась по телу, вызывая желание поскорее слиться с телом Оливера.

– Не торопись, – шепнул он и стал целовать ее живот, впадинки внизу живота, нежную кожу внутри бедер и самое жаркое местечко, где пульсировало желание.

– Как тебе это удалось? – слабым голосом спросила Кэтрин, когда Оливер оторвался от нее. – Я впервые пережила такое, – призналась она.

– Я же обещал, что сегодня ты отдыхаешь.

– А как же ты? – растерянно спросила она.

– Мне хорошо, – заверил ее Оливер. – Спи. – Он натянул простыню на их обнаженные тела.

Какое блаженство просыпаться в объятиях любимого! – подумала сквозь сон Кэтрин. Руки Оливера требовательно ласкали ее тело, и, не успев окончательно проснуться, она с готовностью приняла его в свое лоно.

– Чем отметим твой день рождения? – спросил Оливер, когда они отдыхали, лежа поверх смятых простыней.

В открытые окна вливалась утренняя свежесть летнего сада, приятно холодившая их разгоряченные тела.