Артемий Георгиевич заметил, что среди арестованных агентов абвера были и такие, которые вели себя искренне и раскаялись. Их показания можно было легко проверить — например, найти тех же диверсантов или пособников немцев. Зачем судить такого раскаявшегося человека? С санкции прокурора уголовное дело приостанавливалось, агент перевербовывался и использовался в работе — в основном в качестве опознавателя. Первое время его проверяли на благонадежность, и он вместе с другими чекистами посещал общественные места — пляжи и рынки, стадионы и кинотеатры, вокзалы и сборно-пересыльные пункты… Потом со временем он мог работать уже и самостоятельно.

Артемий Георгиевич рассказал, как одного перевербованного агента переодели в форму младшего лейтенанта и поручили ему выполнять обязанности дежурного по Центральной военной комендатуре города Киева. Он с усердием взялся за эту работу и вскоре отличился: однажды Акинфеев получил сигнал от этого опознавателя, что в комендатуру пришел человек, который раньше учился в немецкой разведшколе в Полтаве. Диверсанта задержали, а вместе с ним еще и двух его сообщников. У этой группы была задача подбрасывать в топки паровозов взрывчатку, замаскированную под каменный уголь.

«Лейтенант Акинфеев агентурно-оперативную работу знает хорошо, особенно по розыску агентуры иностранных разведок. Умеет глубоко и правильно анализировать дела оперативного учета и проводить по ним целеустремленные мероприятия.

В течение 1947 года завербовал три человека агентуры по агентурно-розыскным делам. С агентурой работает правильно и давал ей продуманные задания. В своем непосредственном производстве имел 20 агентурно-розыскных дел, из них в течение года реализовал 7, по которым арестовано 7 агентов иностранных разведывательных и контрразведывательных органов…

Участвовал в проведении ареста и задержания преступников, при этом проявил себя решительным и находчивым».

Из служебной характеристики от 26 мая 1948 года, подписанной начальником 3-го отделения 2-го отдела УКР МГБ КВО майором В. Юрчиковым.

Ряд документальных материалов подтверждает, что фронтовой опыт контрразведчика был востребован его коллегами того беспокойного времени. А порой Артемию Георгиевичу приходилось и устранять проколы в работе оперативников, находящихся и за сотни километров от Киева. Однажды в 1946 году для оказания практической помощи в контрразведывательной работе Акинфеев был командирован в один из отделов контрразведки МГБ СССР по внутренним войскам. Совместно с оперативным составом он принял и проинструктировал 18 человек агентуры и составил планы агентурно-оперативных мероприятий по 10 делам оперативного учета, а также участвовал в устранении выявленных недочетов в работе по розыску агентурных иностранных разведорганов. С целью научить оперработников работе с «ориентировками» занимался проверкой личного состава по материалам розысков и при этом выявил бывшего немецкого пособника, который затем был арестован и осужден.

— Когда я начал работать в этой командировке, то внимательно изучал списки личного состава объекта, — принялся пояснять Акинфеев. — Читаю: разыскивается такой-то — немецкий агент… Я сразу заметил, что этот человек значился и в списке объекта, и в «ориентировке». Я спросил у оперативного работника, отвечающего за этот участок, как он проверял эти списки. Оказалось, он их проверил и даже написал рапорт, но в дальнейшем ничего не было сделано по розыску. Меня возмутило такое отношение сотрудника к исполнению своих обязанностей. Виновные были наказаны, а мне пришлось взяться за это дело самому.

Хотелось бы отметить еще один пример в работе контрразведчика Акинфеева. Разыскивался бывший агент немецкой разведки по имени Андрей. В годы войны он перебрасывался в тыловые районы частей Красной армии и, видно, хорошо поусердствовал перед абвером, так как был награжден медалью «За заслуги на Восточном фронте». После войны он сбежал за границу, но потом вернулся на Украину. Его мать проживала в Киеве в двухкомнатной квартире «с подселением» — она занимала одну комнату, а в другой проживал мужчина среднего возраста.

— Я изучил этого человека и привлек к работе, — говорит Акинфеев. — Дал ему задание — в случае появления Андрея связаться со мной. Однажды этот мужчина прибежал ко мне на работу и сообщил, что приехал Андрей. Мой начальник отдела принял решение: если этот Андрей приехал к матери, то никуда он не денется, арестовать его можно в любое время, надо выявить его связи. Раз он окончил разведшколу, то, возможно, пойдет к тем, с кем учился там. Мы установили за ним наблюдение. Первый день «наружка» сработала нормально, но на второй день этот бывший шпион обнаружил за собой слежку. Он пошел в кино на последний сеанс, а когда покинул кинотеатр, то направился в безлюдное место и напустил страху на нашего оперативного работника, сказал ему: «Будешь ходить за мной — пристрелю». Опер испугался и, вместо того чтобы честно доложить обо всем, скрыл этот факт.

Только через три месяца контрразведчики перехватили письмо матери Андрея своей сестре, проживающей в Минске, в котором она сообщала, что ее сын переехал жить в другой город, женился там. Акинфеев отправился на поиски Андрея, но они были тщетными — никаких следов, пропал человек.

— Все-таки я сообразил, — улыбнулся Артемий Георгиевич. — Раз парень женился, то он мог взять фамилию своей жены. Я проверил все загсы в этом городе, и в одном из них моя догадка подтвердилась. Мне дали двух автоматчиков, и мы задержали Андрея. Я привез его в столицу Украины, и когда мой начальник спросил у него, почему он уехал из Киева, то он грубо ответил, что у нас плохая «наружка», раз он без труда не только заметил тогда за собой слежку, но и напугал нашего оперработника.

Арсений Георгиевич помолчал немного и добавил к сказанному:

— Но, наверное, не так плохи мы и были, раз все-таки мы его взяли.

«В занимаемой должности товарищ Акинфеев работает с декабря 1947 года. Агентурно-оперативную работу знает, особенно хорошо знает работу по розыску. Чекист грамотный, общая подготовка хорошая… Ведя работу по линии розыска агентурных иностранных разведывательных и контрразведывательных органов, добился в 1948 году положительных результатов. По делам, находящимся в его наблюдении, было арестовано 11 агентов иноразведок, 5 предателей и пособников…»

Из служебной характеристики от 3 февраля 1949 года.

Артемий Акинфеев прослужил в Киеве до 1950 года и был направлен на Тихоокеанский флот, в отдел контрразведки Владимир-Ольгинской военно-морской базы, где год проработал старшим оперуполномоченным. Затем офицер был переведен в отдел контрразведки МГБ СССР по ТОФ.

В 1953 году капитан Акинфеев поступил в Высшую школу МГБ СССР, которую окончил с отличием. После учебы работал начальником отделения Особого отдела Сибирского военного округа.

В 1960 году подполковника Акинфеева назначили начальником Особого отдела соединения РВСН, дислоцированного на территории СибВО. Здесь в 1970 году и окончил свою службу офицер: 2 7 лет в органах военной контрразведки и 4 года срочной службы на флоте.