Джон записал отличный трек этой песни в Лондоне в середине 1971 года с Никки Хопкинсом на фортепиано, Клаусом Вурманном на басу и Джимом Келтнером на барабанах (одна из любимых ритм-партий Джона), но по этому случаю добавил акустические гитары, на которых играли Джоуи Молланд и Том Эванс из Badfinger (которые тогда все время околачивались в Apple).

Джон поэтически признает свою ревность и даже собственничество – и мне кажется, они могут относиться не только к обычной супружеской ревности Джона к Йоко, но и к ревности, соперничеству Джон – Пол (двух гениальных авторов песен). Возможно, в 1968-м она именно так начала свою жизнь и превратилась в песню, связанную с Йоко, в течение следующих двух лет.

Не дожидаясь ревнивой реакции Джорджа Харрисона, давайте обратимся к одному из его треков, великой J-песне под названием Just for Today из его альбома Cloud Nine. Этот альбом был спродюсирован Джорджем совместно с Джеффом Линном и имел как коммерческий успех, так и успех среди критиков. Just for Today – грустная песня, призывающая не чувствовать себя одиноким сегодня. Эта красивая и простая запись начинается с фортепианного соло. На мой взгляд, в нем действительно есть что-то от вкуса и полноты Imagine, хотя лирические желания Джона более универсальны по своей природе, а Джорджа – более личностны.

Джордж, как известно, был одним из самых креативных и значительных гитаристов в истории рок-н-ролла, но нельзя не упомянуть еще одного фантастического гитариста (и еще более впечатляющего), еще одну J-персону, чей путь пересекся с путем The Beatles, – Джими Хендрикса.

Мой рассказ о Джими начинается с Брайана Эпштейна, который в какой-то момент своей карьеры арендовал в Лондоне Saville Theatre. Он решил, что собственная площадка для выступлений – это и эффективно, и весело. Брайан организовал серию концертов в театре Saville Theatre, ставших в ретроспективе легендарными, – так много великих исполнителей сыграли там. Среди этих шоу было одно, которое включало в себя концерт The Jimi Hendrix Experience. Сам Джими играл в нескольких клубах по всему Лондону, в том числе в The Scotch of St. James и The Bag O’Nails, заменяя других лондонских музыкантов, и я видел его на одном из таких концертов, и мы все слышали о нем. О нем и о том, какой он необыкновенный гитарист, ходило немало разговоров. Но потом он ненадолго уехал, работая со своим менеджером Чесом Чендлером, басистом в The Animals, чтобы собрать эту новую группу, The Jimi Hendrix Experience, с Митчем Митчеллом на барабанах и Ноэлем Реддингом на басу. А их первый лондонский концерт должен был состояться в Saville Theatre 4 июня 1967 года.

Во-первых, Джими только что услышал новый альбом The Beatles – Sgt. Pepper’s Lonely Hearts Club Band, вышедший всего три дня назад. И, по-видимому, он выучил заглавную песню, просто слушая ее по радио; разучил ее с другими членами группы, и они блестяще сыграли ее в тот же вечер. Насколько я помню, они открыли этим шоу, что совершенно удивило и поразило Пола и Джорджа. А потом, конечно же, Джими начал свое шоу, зажигая и виртуозно играя на гитаре зубами и затылком, и это не говоря о совершенно оригинальной музыке. Мы были лишены самообладания; должен признаться, мы выкурили немного гашиша в королевском туалете, прилегающем к королевской ложе, – не личную заначку королевы, к сожалению, а то, что привезли с собой. Итак, мы были немного под кайфом, но, боже мой, впервые увидев и услышав все это, я никогда не забуду эти впечатления, я считаю, что мне выпала большая честь побывать там.

Я общался с Джими Хендриксом по-настоящему только один раз. На вечеринке в лондонском Marble Arch, и я очень нервничал, когда обнаружил, что сижу напротив Джими. Мы разговорились о научной фантастике, в которой он оказался знатоком. Мы обсуждали наше общее восхищение трилогией Айзека Азимова под названием «Основание» и исследовали философию и исторические теории Хари Селдона. Кто бы мог подумать, что мы ненадолго сойдемся из-за психоистории и математической социологии? Но, к сожалению, я больше никогда его не встречал.

Еще до того как мы познакомились с Хендриксом, мы с Полом Маккартни интересовались авангардной литературой, пьесами, музыкой и экспериментальным искусством в целом. Многое из этого мы узнали от нашего общего друга Барри Майлза. Одним из писателей, с которым нас познакомил осведомленный Майлз, был французский драматург Альфред Жарри (Alfred Jarry), чьим самым известным произведением была пьеса «Убю Рои», или «Король Убю». Я никогда не видел ее на сцене (не так часто ее ставят), но мы с Полом оба ее читали, и описать ее нелегко. Бессмысленная, гротескная и вульгарная премьера состоялась в Париже 10 декабря 1896 года, это был единственный спектакль. В каком-то смысле история пародирует «Макбета» и некоторые части «Гамлета» и «Короля Лира», но диалог непристойный и детский.

В ходе своей работы Жарри также изобрел целую «науку», которую он назвал ‘Патафизикой (апостроф поставлен намеренно), а все вещи – патафизическими. Столь же труднообъяснимо (потому что это решительно не имеет смысла) было сказано, что наука патафизика относится к метафизике так же, как метафизика относится к физике. Помогло? Она была описана как «наука о воображаемых решениях». По-видимому, один посетитель Общества ‘Патафизики (которое все еще существует), настаивая на ясном определении, получил список из ста различных определений. Ему было сказано выбрать то, что ему понравится. Ему сказали, что большинство определений совершенно неверны, но пытаться сказать, какие из них какие, не было бы патафизикой. Признаюсь, я нахожу все это восхитительным, и Пол, видимо, тоже находил мир патафизики вдохновляющим. Слово «патафизический» может в самом деле вызвать у вас подозрение, потому что Альфред Жарри, через J, повлиял на слова Пола в очень сюрреалистической песне Maxwell’s Silver Hammer. Насмешливая Джоан (и еще одна J) изучала патафизику дома.

Помимо того, что Барри Майлз познакомил нас с Полом с таким авангардистским писателем, как Жарри, Майлз был частью более широкой контркультурной сцены в Лондоне. Начиналась эпоха хиппи, когда все, казалось, носили бусы и цветы, курили слишком много наркотиков и хорошо проводили время. Мы все тоже хотели быть частью этого. Мы связали эпоху хиппи с предшествовавшим ей бит-движением, потому что все мы читали «В дороге» Джека Керуака; я даже читал «Вопль» Аллена Гинзберга на школьном конкурсе поэзии в Вестминстере, что вызвало некоторое смятение. Спасибо школе, они позволили мне сделать это без цензуры и с очень фальшивым американским акцентом.