«Ну вот пусть он Палю и вернет, — решил Никита. — Мне по сроку службы драться с ним не положено».

Однако оглянувшись еще через полсотни метров, он увидел, что Лопата наблюдает за ними из окопчика, устроившись за тем самым пулеметом. Идти стало неуютно, теперь Никита чувствовал между лопаток огромный ствол.

— Паля, ну давай вернемся! — почти проскулил он.

— Спокойно, парень. Я же проводник. Все будет хорошо… — Паля остановился перед одиноким кустиком. — Ты не помнишь, Лысый его справа или слева обходил?

— Не помню.

— Слева, — решил Паля и продолжил путь. — Все будет отлично, парень. Главное — прикрывай мне спину и не забывай за свою поглядывать. Ты же слышал, что тебе бомж сказал: твоя беда далеко. Будешь жить, значит.

Никита только вздохнул и снял с плеча автомат.

8

Крысы попытались дать им бой. Никита на последствия устроенной Палей мясорубки старался не смотреть и заметил их, только когда подошли вплотную. Не менее десятка серых тел, столько же длинных, испачканных в крови розовых хвостов и злые морды с горящими красными глазками.

— Кыш! — Паля выдернул из кобуры «хай пауэр», почти не целясь дважды выстрелил. — Ну-ка отошли все на пять минут!

Пули отбросили крыс в сторону. Одна была еще жива и пронзительно заверещала. Сородичи запрыгали, но уходить не торопились. Никита заметил, как из какой-то щели вылезла еще одна тварь.

— Паля, у них тут логово, наверное!

— Да наплевать. Кыш! Спину держи, с крысами разберемся.

Никита послушно отвернулся. Еще три выстрела. Визг.

— Вот, молодцы!

Паля спрятал «браунинг» и, не обращая внимания на злобно скачущих в стороне крыс, присел на корточки над растерзанной пулями девушкой. Всюду кровь, внутренности. Никита задел что-то ботинком, опустил глаза и с ужасом увидел оторванную по локоть руку. Сразу заметил, как много мух, какой тяжелый запах вокруг. Чтобы сдержать рвоту, Никита прикрыл глаза. У далекого окопчика стоял Червь и в бинокль наблюдал за развитием событий.

— Так-так-так! — обрадовался Паля. — Что тут у нас такое? Подойди, посмотри, Каша!

— Я тут постою… — Никита повернулся спиной к проводнику и вскинул автомат, чтобы выглядеть занятым делом. — Вроде слышал что-то.

— Крысы! — отрезал Паля. — Ерунда. А вот это поинтереснее будет… Смотри.

Он подошел к Никите, и тому пришлось взглянуть. Паля держал в руках окровавленный браслет, довольно толстую золотую цепь. Никита громко сглотнул.

— Ты думаешь, это простая штука? — Паля подкинул браслет на ладони. — А я вот чувствую, что нет, не простая. Это, Каша, рублей на двести потянет. Или на пару тысяч.

«Господи, они тут все свихнулись!»

— Паля, пойдем назад! — заорал Никита. — Все, взял золотишко? Пойдем!

— Дурак! — засмеялся Паля. — Мы же только пришли. Прикрывай.

На ходу засовывая браслет в карман, проводник пошел вдоль развалин — туда, откуда вышли девушки. Никите пришлось следовать за ним, мимо валявшейся в пыли черной туфельки. Паля бодро дохромал до угла, здесь немного постоял, держа автомат наготове.

— Что-то есть, — сказал он и достал тот самый болт на веревочке. Довольно крупный, увесистый ржавый болт. — Должно быть.

Он раскрутил болт в руке, ловко кинул и дернул. Описав полукруг, железка полетела назад, прямо в голову Пале, но он перехватил ее.

— У стены, слышишь?

— Что у стены? — хмуро спросил Никита.

— Комариная плешь, дурак. Ты что, не видишь?

Он повторил свои действия, и теперь Никита заметил, как болт дернулся в сторону, увлекаемый какой-то силой.

— Гравитация, — важно сообщил Паля. — А нам надо вот туда.

Он пошел дальше, указав стволом направление. Никита сперва не понял, что привлекло проводника в подвальном окошке, но тут же и сам заметил клочок красной материи, трепетавший на куске арматуры.

— Тут они вылезали.

Паля встал напротив окошка, вскинул автомат и выпустил внутрь длинную очередь. Никита вздрогнул.

— Смотри по сторонам, — не оборачиваясь, приказал Паля и сменил магазин. — Никогда не забывай смотреть по сторонам…

В подвал лезть он не торопился, сперва трижды бросил внутрь свой болт. Результаты проверки Палю, видимо, вполне удовлетворили.

— Теперь полезай.

— Что? — не понял Никита.

— Полезай, Каша, посмотри, что там. А я тут постою: чую, не захотят нас отпускать. — Паля сосредоточенно оглядывал развалины. — Полезай.

— Я… Да зачем это нужно?!

— Твое какое дело? Лезь внутрь.

Никита смотрел на Палю, а проводник продолжал изучать руины.

«Это же клиника какая-то! Напился, девчонок каких-то порубил в куски, браслет из крови вытащил, теперь это…»

— Каша, ты пойми простую вещь: я сейчас про себя сосчитаю до трех и просто пришью тебя. Потому что если ты не делаешь, что я говорю, то ты мне и за спиной не нужен.

— Паля, да ты хоть объясни мне…

— Полезай.

Еще несколько секунд. Паля в профиль выглядит даже симпатично, мужественно: чуть срезанный кончик носа, твердый подбородок, высокий лоб.

«Ведь выстрелит, ублюдок! Псих. А я… Я же не могу его — первым?»

Никита присел на корточки, заглянул в подвал. Вонь. В углу куча тряпья, на полу лужа, мухи жужжат. Мысленно послав Пале еще одно проклятие, Никита втиснул в узкое окошко плечи и спрыгнул вниз. Обитая жестью дверь косо висела на петлях, за ней — темный коридор с трубами на потолке.

— Что там? — донеслось с улицы.

Не отвечая, Никита прошелся вдоль стены. Вонь страшная! Теперь он видел и дерьмо. А еще — объедки, кости и шкурки. И хвосты, розовые длинные хвосты. Стараясь не поворачиваться к двери спиной, Никита приблизился к тряпью.

— Ты меня слышишь?

— Паля, тут кто-то жил! Нагажено и… Крыс ели, что ли?

— Конечно, крыс ели. У них же оружия не было, ты сам видел, — спокойно сообщил Паля. — Еще что там?

— Ну… Вроде спали на тряпках.

Никита тронул вонючее барахло ботинком, и оно вдруг ожило. Тряпки разлетелись в стороны, перед человеком оказалось безглазое, хищное лицо. Больше он ничего не успел заметить. Выстрелы, выстрелы. Кто стреляет? Никита, кто же еще.

— Живой? — спросил Паля, когда в легких кончился воздух и Никита перестал орать. — Магазин меняй. Всегда первым делом меняй магазин, даже если только половину расстрелял.

— Тут!.. — Пальцы не слушались, новый рожок никак не хотел пристегиваться к «калашникову». — Паля, тварь! Я ее…