– Обещаю только одно: я помогу собрать тебе вещи.

Приехав после работы домой, Диана не находила себе места. Ее: то одолевал страх перед будущим, то наступала полная апатия. Уже час она лежала поперек кровати, уставившись в потолок и думая обо всем случившемся. «Я привыкла к его присутствию рядом с собой. Мы были рядом почти девять лет. Все эти годы он оберегал меня, опекал, любил. Мне казалось, что так будет всегда. Надо это просто пережить, подумать о себе и больше, о малыше. Он, дай Бог, родиться в октябре, значит, до этого времени все страхи, слезы и сомнения в сторону. Надо бы поесть», – подумала она, вставая и направляясь в кухню. Маршрут изменил звонок домофона. «У вас продается славянский шкаф?» – она узнала этот голос и нажала кнопку. Лифт только остановился, а Диана уже стояла у открытой входной двери. Из лифта в квартиру прошли двое мужчин. Только закрыв входную дверь, она повисла на шее Павла Ивановича.

– Господи, родной, как же ты рискнул, папка? Раздевайтесь, проходите, – говорила она, волнуясь. – Ты необычно выглядишь: ни то банкир, ни то крутой бизнесмен.

– Угомонись. Дай я на тебя посмотрю. Хороша! Я знаю, что Сашка в командировке. Приехал я сюда легально на Олимпиаду. Правда, сейчас я должен быть там, но я здесь. Вечером поздно вернусь в Москву. Это Виктор, мне его «одолжил» на время твой папаша перестраховщик. Я был у них. Тебе большой привет и зовут в гости. Кофе в доме есть? Идем на кухню, а все разговоры потом. Держи пакет с сухим пайком.

– Пап, скажи мне только одно: тебе тяжело так жить? – она вглядывалась в родные черты, чуть забытые за неполные семь лет. – Ты голоден? Я дома сейчас практически не готовлю.

– Дуреха. Не важно, где жить, важно с кем и для чего. С этим у меня все в порядке. Конечно, я скучаю, иначе бы не приехал. Но, ностальгии, поверь, у меня нет.

– Ты на маму сердишься? – нерешительно спросила Диана.

– Я не помню, читал или слышал такую фразу: « Не можешь сделать женщину счастливой, отойди в сторону, не мешай другим». Наташа заслуживает счастья и Сашка тоже. Мне очень хочется, чтобы они были счастливы, – говорил Павел Иванович, обнимая дочь. – Рассказывай, что у тебя в жизни происходит, мы почти семь лет не виделись. Хотя, я кое о чем наслышан.

– Есть в жизни положительный момент – я беременная, есть отрицательный – я развожусь со Смирновым. Чтобы долго не оправдываться, посмотри это, – сказала она, протягивая ему свой смартфон с записью. – Мне неудобно тебе показывать, но лучше раз увидеть, чем передать словами. Кино прислали сегодня, я его получила после посещения врача. Ты можешь сохранить обе новости в тайне? – спросила Диана, разбирая пакет и включая чайник.

– Я могу. А надо ли? В том, что это монтаж, я уверен, но вот то, что это, ни твой муж, твердой гарантии дать не могу. Хотя большие сомнения есть. Смартфон не позволяет рассмотреть четче партнера, крупнее. Ты, дочь, обратись к хорошему программисту.

– Ты что, издеваешься? Я буду доказывать его невиновность или подтвержу очевидное? Я этого делать не буду. Родителям я обо всем расскажу, но позже, а вот Саньке нет. Срок маленький, все может случиться. Я очень хочу, чтобы малыш родился. Не сглазить бы.

– Обещаю, от меня никто ничего не узнает, Ты потянешь ребенка одна? – спросил отец, моя руки на кухне под краном.

– А ты на что? – улыбнулась Диана. – Шучу. Ты думаешь это можно проглотить и забыть? Можно знать и прощать в очередной раз?

– Остынь. Я хочу, чтобы ты принимала решения обдумано, а не на эмоциях. Приедет, пусть сам выбирается из дерьма, если виновен, а нет, не топи его в этом дерьме заранее. Я ясно, дочь, выражаюсь?

Они проговорили больше двух часов, после ужина и кофе, перейдя в комнату и пригласив Виктора к столу на кухне. Павел Иванович коротко рассказал о семи годах своей жизни, о том, что узнал от Аверина. Они вместе посмотрели фото со свадьбы Дианы. Он расспрашивал дочь, давал советы. Они еще раз выпили кофе и чай, прежде чем распрощаться.

– Пап, а чемодан? – спросила дочь, с удивлением посматривая на небольшой чемодан, который оставался в прихожей.

– Чемодан тебе в нагрузку. В нем подарки от двух папаш и мамы. Разберешься сама. В ближайшее время не жди, а вот через год, полтора увидимся. Обещаю.

– Пап, я ни о чем не спрашиваю, но я очень хочу, чтобы ты был здоров и счастлив. Береги себя, – говорила она, а на глаза наворачивались слезы. Она чувствовала, что следующая их встреча будет совсем не скоро.

– Сырость не разводи. Береги мне внука или внучку и помни о нашем разговоре, – сказал он, крепко обняв дочь и целуя ее в лоб. – У тебя все будет хорошо со Смирновым или без него, поверь. Пока, родная.

Проводив Павла Ивановича с Виктором, Диана перекатила небольшой чемодан в комнату, поставила его у дивана и раскрыла. На самом верху лежал корешок долларов, который она бросила на диван. Дальше были уложены детские вещи на возраст от четырех до шести месяцев, от шести до девяти. Вещи были без ценников, но с фирменными ярлыками и в пакетах местного детского магазина. Комбинезоны, кофточки, штанишки, шапочки, костюмчики, зимний комбинезон молочного цвета с вышивкой. «Ну, папка, удивил, так удивил, – подумала она, улыбнувшись. – Ты отследил мои «телодвижения», сделал выводы, приобрел вещи, сделал свои дела и, под занавес, заехал ко мне, уже зная о беременности. Знал и промолчал. Как это на тебя похоже. С такой спонсорской помощью мы с тобой малыш проживем и без папы, хотя с папой было бы лучше. – Дальше лежали презенты от мамы. Кофе, чай, конфеты, шоколад, красная икра. – Мама никогда не смириться с тем, что здесь все это есть, правда не всегда качественное. Переубедить ее в обратном, себе дороже», – вновь улыбнулась Диана, читая короткое письмо: «Саша вернется из поездки, отметите 23 февраля и 8 Марта, если купите шампанское. Поло для него, туника для тебя. Целуем. Мама и папа». В упаковки с подарками были вложены купюры с видом Хабаровска. Перенеся продукты на кухонный стол, она достала небольшую дорожную сумку, рассмотрела все и сложила в нее детские вещи, убрав ее в антресоль шкафа. Пустой чемодан поставила на полку в кладовой, а продукты разложила на полки шкафа и холодильника. Набрав номер телефона