«За мной скоро придут»! – с ужасом подумала Нина и бросилась к окну посмотреть, нет ли во дворе милицейской машины.

Были допиты остатки вина, но безмятежность не наступала. Она стояла, у окна, как скрюченная статуя, вглядываясь в темноту сквозь плотный тюль. На ней не было лица: бледная, с резко обозначившимися мимическими морщинами, Нина едва держалась на ногах.

Пьяная женщина совершенно потеряла способность соображать. Не осталось никаких сил, она теперь ужасно боялась всего. Любой звук вызывал у нее испуг: ветер за окном, шум у соседей, шаги на лестничной площадке. Нина тихо подошла к входной двери и проверила замки, посмотрела в глазок – никого. Показалось, что кто-то ходит по лоджии, и вот-вот проникнет в квартиру. На непослушных ногах прошла по коридору и заглянула в дверной проем – хлопая о стекло крыльями, на подоконнике ворковали голуби. Только хозяйка облегченно вздохнула и присела в глубокое кресло, как раздался звонок в дверь.

Сердце остановилось, в висках заколотило, Нина попыталась собраться с мыслями, но они скакали в голове, словно мартышки в клетке. Звонок повторился. «Не открывать!», - решила Нина. Она осторожно подошла к двери, чтобы посмотреть, кто пришел. Чтобы посетитель не догадался, что за ним наблюдают, Нина не стала полностью отодвигать заглушку глазка. Она посмотрела сквозь оставленную узкую щелью. По другую сторону двери стоял молодой человек. Светловолосый, угловатый, невыразительное лицо, черная куртка.

«Может, ошибся дверью?», – мелькнула успокоительная мысль.

- Гражданка, Панасенко? – утвердительно спросил уверенный баритон. – Открывайте!

Что ею двигало в этот момент, Нина не поняла. Собственная фамилия, произнесенная официальным тоном, подействовала гипнотически. Дрожащими руками женщина торопливо стала отпирать замки.

Парень зашел тихо и по-хозяйски закрыл за собой дверь. Нина застыла в прихожей, не отводя взгляда от визитера. Что-то знакомое угадывалось в его облике, что именно, опьяневшему сознанию понять было не под силу.

* * *

Ответ экспертов подтвердил предположения Атаманова – Мараклиев был отравлен тем же ядом, что и Вишнева. Способ в обоих случаях одинаковый – яд подсыпан в сахарницу, вернее, в случае с Мараклиевым, в литровую банку, где ученый держал сахар.

- Странный способ для устранения ряда личностей, - произнес Андрей.

Ему никто возражать не стал. Шубин пожал плечами, Юрасов молча смотрел в пол, а Костров разглядывал пейзаж за окном. Летучка продолжалась больше часа, но до сих пор толкового плана действий выработано не было.

Все сложилось наихудшим образом: дело Мараклиева Главк поставил под контроль. Это выражалось в давлении на полковника Малкина, который в свою очередь снимал стружку с Атаманова. Настроение и без того мрачное ухудшал тоскливый дождь, моросящий с утра.

- В «Камее» орудует маньяк, - пошутил Костров, но присутствующих это не развеселило.

- Я считаю, что Мараклиева убили родственники. Уж больно заманчиво выглядит наследство, - заявил Юрасов.

- А может, такая версия для следствия заманчива? – съязвил Шубин. – Вцепились в нее, а о других версиях и думать не хотим.

- Вот и предложи свою, раз такой умный, - перебил его Юрасов.

- Не беспокойся, предложу, - засопел Шубин. – Только не беги вперед паровоза.

В этом был весь Анатолий. Задумчивый, неторопливый, движения его были скупы, речь размеренна – яркий антипод шумного, энергичного Юрасова. Шубин предпочитал трижды подумать, прежде, чем что-либо сказать. Он тщательно взвешивал слова и выдавал свои домыслы, лишь, когда они имели под собой основания.

- Ладно, идите работайте, - стал выпроваживать Андрей коллег из своего кабинета.

Когда майор остался один, он открыл большую тетрадь, в которой обычно делал пометки по ходу расследуемых дел. По последним двум убийствам записей было мало – неправильные эти убийства были, нелогичные. Сначала умирает Инна Вишнева, затем Мараклиев. Ничто, кроме места работы этих людей не связывало. Разве, что способ убийства – яд, подсыпанный в сахар. Странное дело, что и говорить. Преступник должен обладать изрядной фантазией, раз действовал таким образом. Нормальное убийство – это когда монтировкой по голове, нож в бок или пуля между глаз, а тут изощрился кто-то. Явно у человека с психикой не все в порядке. Почерк творческого интеллигента-неудачника.

Его размышления прервал телефонный звонок.

- Еще не зарос глухарями? – вместо приветствия ехидно поинтересовался Борис Севастьянов, старинный приятель Андрея.

- И тебе того же, - пожелал майор.

- Убийство Вишневой твое?

- Откуда знаешь?

- Слухами земля полнится, - иронично заметил Борис. – Ладно, не буду томить. Нашего тоже в Главк иногда вызывают хвоста накрутить, а там только и слышно про страсти в архитектурной мастерской.

Когда-то Атаманов и Севастьянов служили вместе в одном отделе, потом Борис разменял квартиру и перевелся в другой район, поближе к новому месту жительства. С глаз долой, из сердца вон – эта поговорка почти подходила к их взаимоотношениям. Почти потому, что они все-таки иногда общались, хотя, в основном, по необходимости.

- Могу подарить имя убийцы, - заинтриговал Борис. – Приезжай, получишь на блюдечке с голубой каемочкой.

- Да ну тебя, и так голова кругом, - отмахнулся Атаманов, и хотел сказать весело настроенному коллеге какую-нибудь гадость, из тех, что за последние дни скопились в душе, но Севастьянов его опередил.

- Тут у нас по Вишневой кое-что есть, думаю, тебе будет интересно, - серьезно скал он.

* * *

На востоке показались розовые полосы заката, ветер нагонял барашки перистых облаков. Теплый вечер мягкой кошачьей поступью подкрадывался к городу. Улицы быстро наполнялись суетливой толпой, люди спешили по домам, по обыкновению, не замечая ничего вокруг. На мостах образовывались огромные пробки: застывали на полпути шумные трамваи, стояли вереницы автомобилей, водители выглядывали из открытых окон, нервно борясь за каждый метр дороги. Водители не любят центр, набережные и мосты, в час пик водителям не нравится город вообще.

Окруженный со всех сторон водой, Елагин остров живет своей размеренной жизнью. Сюда по выходным приходят на прогулку семьи: супружеские пары идут, держась под руки, а дети радостно бегут впереди, играя с только что купленными воздушными шарами.

Особой популярностью пользуется этот парк у влюбленных. Старые раскидистые деревья скрывают от посторонних глаз, ветви качаются, кивая, словно подбадривают сказать те самые заветные слова. Молодые люди с удовольствием назначают здесь свидания, надеясь на благотворное влияние природы на сердца избранниц.

Высокая изящная девушка грациозно двигалась на тонких каблучках по грунтовой дорожке. Рядом с ней шел щуплый паренек. Молодой человек был на голову ниже своей спутницы, он не решался взять девушку за руку, не знал, как идти с ней, на какое расстояние можно приблизиться, поэтому постоянно сбивался с шага. Взъерошенные, давно не стриженые волосы, заправленная в грубо сшитые джинсы футболка, сутуловатая фигурка и растерянный взгляд – он очень нелепо смотрелся рядом с этой красавицей. Парень обожал свою спутницу и боялся ее до дрожи в потных ладонях. У него еще никогда не было такой девушки, все его подружки – шестнадцатилетние девчонки со двора. Они вместе пили пиво, обсуждали музыку и обновки с рыночных палаток. Это был его круг, с общими интересами и одинаковым социальным уровнем, предусматривающим незатейливый лексикон. С Лизой все было иначе. Славик чувствовал, что с ней нужно говорить о чем-то другом, нежели о том, о чем всегда идет беседа в его компании. О чем говорить с Лизой, Славик не знал, поэтому шел молча и хмуро смотрел под ноги.