— Разумные пределы — понятие растяжимое! — хитро ухмыльнулся Том. — Но если вы хотите отблагодарить меня, то привезите сладкого вина со средиземноморских виноградников, да вдобавок вашего виски!

— А на закуску несколько кувшинов оливок, выдержанных в течение года в каменных кувшинах в масле с лимонным соком! Оливки из Сан-Лоренцо по праву считаются редким лакомством! — пообещал граф Гленкирк. — А вот если бы вы попробовали их виноград! В жизни не ел ничего слаще!

— Все, ни слова больше, приятель, потому что я уже успел пожалеть о своем решении остаться во Фрайарсгейте!

— Ох, Том, но ты должен остаться! Мои девочки будут подвергаться опасности, если рядом не будет тебя! — не на шутку встревожилась Розамунда.

— Милая кузина, я уже дал тебе слово и возвращаюсь во Фрайарсгейт, чтобы присмотреть за тремя ангелочками, которых ты произвела на свет. Но это не избавит меня от сожалений о том, что я не могу отправиться с тобой, — сказал Том.

— Ты мог бы привить им хорошие манеры! — проворковала Розамунда, ласково погладив кузена по плечу.

— А вот это им как раз не помешает! — усмехнулся Том. — Особенно Филиппе, которая могла бы подумать, прежде чем отправлять естественные надобности где попало, заодно с остальными детьми. Приличная девица пользуется для этого ночным горшком!

— И ты ей непременно это объяснишь, дорогой Том, — со смехом отвечала Розамунда.

— Ах, так ты еще и смеешься над моей скромностью? — Том нарочито нахмурился. — Ну, зато не мне, а тебе предстоит полировать задницу, сутки напролет болтаясь в седле! И пока ты будешь мотаться по зимним дорогам, в дождь и в снег, я буду отдыхать во Фрайарсгейте, в тепле и уюте, а дорогая Мейбл будет выполнять все мои прихоти и угощать на славу! И что я должен сказать ей, кузина?

— Я написала для нее письмо, Том. Конечно, она все равно не успокоится и начнет приставать к тебе с расспросами, но ты можешь выложить ей все как есть, — понизив голос, отвечала Розамунда. — И она наверняка обвинит бедную Маргариту в моем плохом поведении! — заключила она с грустной улыбкой.

— Уж это точно. Мейбл никогда не поверит, что ты сама дошла до такой жизни, моя дорогая девочка! — согласился Том.

— Мне нужно пойти попрощаться с королевой.

С этими словами Розамунда вышла из тронного зала, где происходила эта беседа, оставив мужчин вдвоем. Королева пребывала в приподнятом настроении.

— Я еще никогда не чувствовала себя лучше в подобных обстоятельствах! — сообщила она Розамунде.

— Значит, предсказанию короля суждено сбыться.

— Его предсказания всегда сбываются, — согласилась Маргарита Тюдор. — Это какая-то мистика. А ты все-таки покидаешь меня, моя старая подруга!

— Я чудесно провела время при дворе, — отвечала Розамунда, — и обещаю, что вернусь к тебе, как только смогу!

— И ты не позволишь войне нас разлучить? — спросила королева.

— Какой еще войне? — удивилась Розамунда.

— Той, которую мой брат Генрих рано или поздно наверняка навяжет моему мужу и всей Шотландии, — с грустью в голосе произнесла королева. — Хотя мой брак и должен был раз и навсегда положить конец вражде между нашими странами, однако этого не случилось. И виноват в этом только Хэл, и никто больше! Он не дает Якову и шагу ступить! Мой муж, однако, вел себя гораздо мудрее, чем брат, но Хэлу так хочется втянуть Шотландию в войну, что мы все равно окажемся по разные стороны, Розамунда!

— Если война действительно начнется, я не позволю ей разрушить нашу дружбу! Что бы ни сотворили с этим миром мужчины, мы, женщины, сумеем остаться друзьями! Я сделаю все, что в моих силах, чтобы вернуться сюда к тому времени, когда твой сын появится на свет, — пообещала Розамунда. — А если удастся, то и пораньше.

— А как же лорд Лесли? — не удержалась от вопроса королева, снедаемая любопытством.

— Он едет со мной, — ответила Розамунда. — Патрик решил, что может не спешить с возвращением в Гленкирк, потому что его сын сумеет справиться с хозяйством. И вдобавок ехать со мной во Фрайарсгейт будет гораздо приятнее, чем тащиться по горным кручам в зимнюю непогоду!

— Значит, вы не расстаетесь, — заключила королева. — Я так рада за вас! Несмотря на все свои шутки, я вижу, как ты любишь его, а он — тебя. Это так странно, но это правда. Благослови Господь вас обоих!

— Спасибо тебе, — с чувством произнесла Розамунда и обняла королеву на прощание.

День выдался ясным и очень холодным. Путь до Лейта, ближайшего шотландского порта в заливе Ферт-оф-Форт, занял полных два дня. Логан считал, что они едут в Эдинбург. Проделать этот путь можно было гораздо быстрее, всего за день, но лорд Лесли опасался за юную госпожу Хепберн.

— Она молодая и слабая на вид девушка, — говорил он. — Боюсь, что такой длинный перегон не для нее.

Решено было остановиться на ночлег в таверне неподалеку от Линлайтгоу. Это была совсем маленькая таверна, и двух женщин устроили в одной комнате с еще одной путешественницей и Энни. Мужчинам пришлось довольствоваться общим залом. Розамунда считала ситуацию весьма забавной, пока молодая жена не пустилась с нею в откровения.

— Мадам, — начала Джинни, — вы женщина с определенным опытом, и я ни в коей мере не хочу показаться непочтительной, когда признаюсь, что мне нужен женский совет.

Розамунда чертыхнулась про себя, но не подала и виду и вежливо сказала:

— Вы вполне уверены, что не пожалеете об оказанном мне доверии, госпожа Хепберн? Некоторые вещи должны оставаться тайной, хранимой между мужем и женой.

— Нет, я не думаю, что расскажу вам что-то лишнее. Я просто хочу знать: все ли мужчины с такой охотой готовы уложить женщину в постель? И как часто считается приличным для мужа быть вместе со своей женой? — С каждым словом Дженни смущалась все сильнее и к концу фразы стала уже вся пунцовая.

— Вам повезло, если муж укладывает вас в постель с такой охотой, — ответила Розамунда. — Это значит, что ему нравится ваше общество. И он имеет право требовать от вас близости столько раз, сколько пожелает, конечно, за исключением тех случаев, когда вы беременны или у вас начинаются месячные. Мужчины относятся к близости в постели по-другому, нежели женщины. Так уж сотворил их Господь.

— Да, вы правы, — задумчиво произнесла Джинни. — Спасибо. Моя матушка скончалась, когда мне исполнилось десять лет, и меня сразу отправили в монастырь. Монахини ничего не знают о таких вещах, а если бы и знали, не пожелали бы об этом говорить. Это слишком мирские дела.

— Вы с неохотой покинули монастырь, госпожа Хепберн? — спросила Розамунда.

— Нет, что вы! Но у меня нет сестер или хотя бы других знакомых женщин, с которыми я могла бы поговорить. И я оказалась совершенно не подготовлена к первой брачной ночи. Но мой муж проявил чрезвычайную чуткость и терпение, — заключила Джинни.

— Я рада, — ответила Розамунда. — Мужчины иногда не понимают, что значит быть по-настоящему невинной девушкой. И могут вести себя довольно грубо. При этом они обычно не думают, что делают нам больно. Им это просто невдомек.