— В стакане был порошок для улучшения обмена веществ и снятия усталости, называется... — ищет в телефоне.

Кладу ему на экран пакетик, смотрит:

— Точно! Где нашел?

— У тестя. На всех хватит и еще останется. Иногда вижу — он просто живчик. Думаю, после этого.

— Эксперт сказал, что этот препарат еще несколько лет назад был в свободной продаже. А потом его приравняли к психотропам и ограничили в обороте.

— Понятно. А накануне старый хрен сделал себе запас.

— Было несколько случаев насилия и грабежа с использованием этого вещества. Процент привыкания небольшой, но есть. С алкоголем выходит гремучая смесь. И с другими антидепрессантами. Подтверждены смертельные случаи.

Меня передергивает.

— Игорь, он не знал, — заступается добрый мальчик.

— Да понимаю я! Она этот препарат уже не раз принимала — искала, что ей поможет, пробовала все подряд, и нашла. Что отец, что дочь — как дети малые!

— Это же лучше, чем спайсы?

— Надеюсь.

— Ну, хочешь, я переговорю с ним? Очень деликатно.

— Переговори, Федь.

— А врач, думаешь, не расскажет?

— Если я что-то понимаю в людях, — нет. Вот за медсестричку не поручусь. Можешь на нее что-нибудь поискать? Чтобы ее тайна не сильно распирала?

— Да без проблем.

— Я жену увезу куда-нибудь на время, куда-нибудь далеко. Представляешь заголовки в желтой прессе: «Глава холдинга подсадил единственную дочь на психотропы».

— Ну, может, не подсадил.

— Может, — что-то мне заранее нехорошо.

— А как же выставка? — удивляется Федор.

— Передвину дату.

— Но тогда же ты субсидию не получишь. А ведь в расчете на нее все затевалось.

— Тут жизнь летит под откос, а ты «субсидию». Что, хочешь, чтобы я Эрику с тобой отправил? Не хочешь? И Ольгу на тебя не оставлю, не надейся. Вот-вот, моргай и думай. Главное задание ты выполнил, и завтра твоя вахта заканчивается, вызывай сменщика и отдыхай. А напоследок верни пару камер в гостевой дом, сейчас, пока Ольга здесь, ок? Поставь над столом и в прихожей. И сделай мне на телефон on-line трансляцию со всех камер внутри периметра.

— Сделаю.

— Хороший ты мужик, Федя, а главное — свободный. Иногда я тебе даже завидую. Держи, — протягиваю ему пухлый конверт. — Вдруг не увидимся. До утра потерпи, не трать.

Иду к Эрике. Почти проснулась, тянет ко мне тощие руки. Пока врач не обратил внимание на ее худобу, я как-то не задумывался над этим. Женщины часто изводят себя разными диетами. Когда встанет, щеки наверняка погуще замажет — будет незаметно. Но в общем... Кто бы мне полгода назад сказал, что моя жена будет выглядеть так — высмеял бы.

— Как ты, котенок? — спрашиваю.

Стараюсь говорить максимально естественным тоном, как будто ничего не случилось.

— Неплохо. С тобой лучше, — шепчет.

— Ну, ясное дело, — смеюсь, а сам кулаки жму за спиной, чтобы держать себя в руках. — Обедать будешь?

— Что-то не хочется.

— А что ты вообще хочешь, а, Эри?

Лоб наморщила, думает. Потом как тучка на глаза надвинулась. Говорит:

— Хочу, чтобы эта женщина скорее родила и ушла отсюда!

— Ну, это понятно. А из того, что я могу исполнить?

Думает.

— А хочешь, Эри, уедем в путешествие, вдвоем?

— Что, правда, только ты и я? Как раньше?

— Да.

— А как же твоя работа?

— Подождет. И выставка тоже, если ты об этом.

— Тогда я хочу на море.

— На наше место?

— Нет. Все заново. Туда, где нас никто не знает. В Грецию. Или в Италию. Там сейчас красиво.

— Как скажешь. Сейчас же свяжусь с турагенством. Надеюсь, завтра на чем-нибудь улетим. Но для путешествий нужны силы. Давай-ка садись и немного поешь.

Ну, да, кое-что из принесенного Фатимой Эрика съедает. Потом Федор по моей личной просьбе делает ей уколы сквозь разрезанный крест-накрест участок простыни. Ольга меня, похоже, избегает.

Обедаю наверху. Присутствие перед носом каждого обитателя этого дома сейчас отбило бы мне аппетит. По разным причинам.

В турагенстве нашлась горящая путевка на два лица в Грецию, на острова. Поручаю горничной упаковать наши чемоданы и выхожу к бассейну. Подписываю сам себе очередной отпуск на две недели. Пишу краткие инструкции заместителю, обещая позже написать подробные. Меня прямо колотит от эмоций. Как все неправильно! В тренажерный зал, что ли, съездить напоследок, чтобы напряжение сбросить? Или что другое замутить? Звоню другу:

— Вася, привет. Как жизнь? Ты сейчас сильно занят?

Слушаю ответ, состоящий преимущественно из мата. Не в мой адрес, в сторону жизни.

— Ну вот и у меня полная жопа. Я чего звоню-то. Помнишь того таксиста, который макал моего безопасника в бассейн, голого и в погремушках?

Слышу заинтересованное мычание в ответ.

— Ты еще тогда телефон записывал.

— Да, да, помню! — отвечает. — И что?

— Не ездил еще в то приятное заведение?

— Нет.

— Вот и я — нет. У меня тут неожиданно свободный день образовался. Слушай, а давай съездим? Вот прямо сейчас. Или ближе к вечеру? А то я скоро взорвусь. Или крышу у меня от этого дурдома снесет.

Друг Вася соглашается. Как будто только и ждал, что я его позову.

— Ок, тогда звоню таксисту, встречаемся здесь. Форма одежды — боевая. Не знаю, что там именно будет, а спрашивать у Феди мне как-то стремно. Пусть будет сюрприз. Но если заметишь, что я опускаюсь до скотского состояния, в котором привезли Федю, прищеми меня чем-нибудь.

Мои слова про одежду друг воспринял буквально — приехал в новеньком камуфляже и берцах. Даже пятнистую кепку натянул, только Калашникова в руках не хватает. У меня такого костюма нет, вроде. Надеваю спортивный. На всякий «пожарный» оставляю дома телефон, часы и документы. Телефон — чтобы не звонили. С собой только деньги.

Эрика начала вставать. Разберутся без меня один вечер как-нибудь.

Игорь.

Мы, два крутых парня, садимся в машину улыбчивого таксиста Сережи, которая курсирует, похоже, исключительно между тем самым заведением и местами нахождения клиентов. Едем в сторону области, выезжаем за город, виляем по узкой асфальтовой ленте без указателей, через лес.

Останавливаемся перед зданием с колоннами. Нет ни вывески, ни стоянки для авто — гостей привозят и увозят. Решение по стоянке, вернее по ее отсутствию, мне понравилось. Никаких проблем с ГАИ, если выпил, не надо охранять ожидающие авто и так далее. Такси, причем не каждое — органичная часть этого заведения, которое по сути должно оказаться публичным домом.