– Пора и нам к воротам, – сказал Осип. – Идём спокойно, не бежать.

А пожалуй, и побежали бы, никто не встревожился. Если кто из ратников в городе передвигается, то бегом. Прошли половину помоста, как Осип выругался. Он первым шёл и увидел, как поляки выкатывают небольшую пушку, устанавливают напротив ворот. Если наступающие ворвутся да пушка дробом выстрелит, потери будут большие. А кроме того, трупы коней и воинов практически перекроют проход в арку.

– Вниз! – скомандовал Осип.

Со стены вниз деревянная лестница вела, сбежали. Осип ориентировался быстро, Михаил подумал – бывал Осип в Муроме раньше. Осип в переулок побежал, за ним остальные. На первом же перекрёстке влево повернули, потом ещё один поворот. Получалось – в тыл пушкарям зашли. Пушкари пушку заряжают, недалеко жаровни с углём уже дымят.

– Поддали! – закричал Осип.

На них никто внимания не обратил. Через расстрелянные и изувеченные ворота уже конница Алябьева видна, сотня метров, не более, и с каждой секундой всё ближе. Один из пушкарей к прицелу припал, деревянной киянкой клинья подбивает. Второй запальный прут у жаровни в руку взял. Осип ножи выхватил, один в спину наводчику метнул, второй в польского пана, наверное – главного. Михаил пистолеты выхватил из-за пояса. Выстрел! Поляк с запальным прутом в жаровню рухнул, сразу палёным запахло. Ещё один выстрел в поляка, что у зарядного ящика стоял, где порох хранился. Сунув пистолеты за пояс, Михаил вскричал:

– Разворачивайте пушку на боярских детей!

Сам к жаровне рванулся, прут из-под тела поляка вытащил и к пушке. А боярские дети к пушке кинулись. Бежать им недалеко, метров тридцать-сорок, да времени не хватило. Михаил прут раскалённым концом к отверстию в казённике поднёс, порох вспыхнул. Секундная заминка, и пушка грохнула. Чёрный дым, крики и стоны. А в ворота уже первый всадник протиснулся, за ним другие. Двое с коней соскочили, пытаясь створки распахнуть. Сразу схватка началась. Всадники преимущество над пешцами имеют. Рубка серьёзная, звон оружия. Пушечный выстрел Михаила серьёзный урон защитникам нанёс. До десятка тел на снегу утоптанном валяются, да ещё раненые есть. Осип крикнул:

– Удачно стрельнули! А теперь за сабли!

Упорно бились ратники самозванца, однако их силы таяли, а через ворота всё новые и новые всадники рати Алябьева проникали в город. Уже и створки не мешают, одна вывернута на петлях, вторая оторвана. Да и не створки уже, а жалкие остатки. Всадники дальше мчались, растекаясь по улицам. Пушечная стрельба и у других ворот стихла, слышны крики, звуки выстрелов из пищалей. Михаил успел одного боевого холопа сразить, ещё один саблей удар ему в грудь нанёс. Клинком кафтан рассёк, да под ним кольчуга. Афанасий нападавшему голову снёс. И вдруг стихло всё. Обернулся Михаил, а живого противника нет. Трупы да раненые. Всадники дальше скачут. Михаил пистолеты перезарядил, выручили они. Осип появился, в крови весь, смотреть страшно. Михаил спросил:

– Ранен? К лечцам тебе надо.

– Чужая кровь, у меня царапина. К Владимирским воротам бежать надо, нашим помогать.

Бой в городе ещё продолжался, но уже было понятно – проигран войсками самозванца. Роту поляков, присланную Сапегой, всю выбили, часть боярских детей уцелела и смогла вырваться конно через Владимирские ворота во главе с тушинским воеводой В. Толбухиным, поставленным Лжедмитрием в Муром.

К вечеру стычки закончились полной победой войска Алябьева. Андрей Семёнович представлял собой редчайший симбиоз, совмещая в Нижнем Новгороде службу военную и приказную. Был дьяком Поместного приказа и одновременно вторым воеводой, имея чин выборного дворянина, а первым воеводой был князь А. А. Репнин. В 1606–1607 годах Андрей участвовал в походе против Болотникова, в 1610 году воевал под Тушином, затем, до 1615 года, судья московского Судного приказа, а до 1619 года был воеводой в Вологде, где и умер в 1620 году, оставив потомство, трёх сыновей. Фактически Алябьев первым собрал ополчение и войско и двинулся с востока к Москве, не имея на то царского указа, по велению сердца. Первый воевода Репнин отказался, струсил. Но памятник в Москве поставили князю Пожарскому и купцу Минину, собравшим второе ополчение, и в памяти народа остались именно они. Кабы не ранняя смерть от отравления воеводы Скопина-Шуйского, от поляков и смуты Русь освободилась бы значительно раньше, и история государства пошла бы по иному пути, и не Михаил Романов стал царём в 1613 году, а продолжилась династия Рюриковичей.

В первый же день после взятия города Алябьев призвал Михаила к себе.

– Воевал ты неплохо, князь. Осип и Мирон уже доложили. Войску своему даю отдых несколько дней. А коли ты воеводой муромским назначен указом, предлагаю ополчение собрать среди муромских дворян и мужиков. К моему войску присоединишься, мы на Владимир пойдём.

– А если город без войска оставить, рать Тушинского вора снова войдёт.

– Не войдёт, сил у них недостаточно. Кроме того, три сотни стрельцов оставляю и легкораненых.

– Разумно.

– Ноне утром с гонцом письмо получил. Из Казани через Нижний князь Шереметев идёт, а с ним три с половиной тысячи ратников. Возьмём Владимир, не устоять полякам!

Алябьев был деятелен, смел, имел воинский опыт, а главное – разумен и за государство душой болел. Одно обстоятельство не позволило ему занять достойное место – не был ни князем, ни боярином. И официально всегда находился на вторых ролях. Позже, во время службы в Первопрестольной, в Судном приказе, жалованье имел 150 рублей в год.

Михаил развернул активную деятельность. На городской площади, где торг был, выступил с пламенной речью. Парней своих по улицам пустил как глашатаев. Выкрикали против поляков да самозванца идти. Про царя благоразумно молчали, не жаловали Шуйского в городе. Под поляками и Тушинским вором натерпелись, и желающие поквитаться нашлись. Набралось две сотни. Некоторые со своим оружием, вроде сулицы или рогатины, даже с мечами дедовыми были. На некоторых шлемы стальные, и только на единицах кольчуги.

Пришлось Михаилу в мешочек с царским серебром руку запускать, покупать для ополчения сабли, пики, боевые топоры, шлемы у местных оружейников. Все расходы старательно записывал, а ещё список ополченцев подробный. При любой власти казна государева отчёт потребует за каждый грош. Большая часть ополченцев ратному делу не обучена, а боевой опыт имеют десятка три. Их десятниками назначил, а своих парней сотниками. Командиры из них никакие, раньше только приказы исполняли, но Михаилу верны были, уверен был – не подведут в трудный момент, не перейдут на сторону врага, как бывало, и не раз, взять тех же наёмников иноземных или Прокопия Ляпунова.

После нескольких дней, пока войско Алябьева пополняло запасы провизии и отдыхало, рать вышла из Мурома на Владимирский шлях. Стрельцы числом семь сотен под командованием стрелецкого головы Я. С. Прокудина, две сотни казаков под водительством Б. А. Износкова, а также дворяне с дружинами – Ф. В. Асвошев и И. Д. Волховский, за ними ополчение муромское во главе с Михаилом. К концу марта подошли к Владимиру, куда уже подошёл князь Шереметев. В городе пять сотен польской пехоты, что Сапега прислал, да несколько сот тушинских воров.