«Совсем не волнует», — решила она, рассматривая свои руки. Человек, которого она убила, оставил ей уйму мелких царапин, о которых она элементарно забыла, когда её арестовали. Обругав саму себя за беспечность, Зельда отпустила магию, и та бледным свечением окутала её руки.

— Тебя ранили?

Зельда тихо рыкнула и подняла глаза на Себастьяна, стоящего перед ней. Как и всегда, подкрался максимально незаметно, что всегда бесило её.

— Ерунда, — бросила она, помахав правой ладонью. — Видишь? Ни черта не осталось.

— В любом случае, это неприемлемо.

Зельда нахмурилось. Себастьян был каким-то слишком тихим, спокойным, даже не упомянул о том, что она просто дура, раз подставилась так глупо. Он, немного подумав, сел рядом, вытянув ноги, чего никогда бы не сделал раньше. Зельда, насторожившись, ткнула его в щёку. Себастьян только озадаченно покосился на неё, но ничего не сказал.

— Что с тобой, милашка? Рокси опять болтала о всякой ерунде, а тебе надоело?

— Мне не надоедать слушать о том, что она говорит, — резко возразил он, но секундой позже, будто опомнившись, глубоко вдохнул и закрыл лицо руками. — Извини, что послал тебя туда. Не следовало втягивать тебя в дела Ордена.

— О-о-о, так ты действительно извиняешься? Элементали, давай ещё раз!

— Обойдёшься, — бросил Себастьян. — Ни извинений, ни новых зацепок. Занимайся своими делами и забудь об этой краже. Госпожа Айше добьётся, чтобы тебе принесли официальные извинения, но потом — забудь. Дела Ордена тебя не касаются.

Зельда ждала секунду, две, три, — слишком долго, она никогда не обладала достаточным терпением, — однако Себастьян молчал и, кажется, даже не думал о том, чтобы добавить что-то ещё. Зельде хотелось хорошенько треснуть его, чтобы встряхнуть, но она сдержалась, зная, что подобные методы не работают с Себастьяном. С ним, наверное, вообще ничего не работало: непробиваемый, как скала, сдержанный, внимательный, надоедающий. Он был воплощением всего того, с чем Зельда с трудом мирилась. Даже странно, что несколько месяцев работы бок о бок с ним не довели её до убийства Себастьяна.

— Тебе, типа, папочка запретил работать со мной, или что? — усмехнувшись, уточнила Зельда. — Он боится, что я всё испорчу?

К огромному удивлению Зельды, которое едва не переросло в панику, Себастьян покачал головой и нервно, хрипло рассмеялся. Не то чтобы она не слышала, как он смеётся, но Себастьян всегда был более сдержанным. Он никогда не выглядел таким ненормальным, как сейчас. Даже в момент, когда он согласился переспать с ней, Себастьян был куда более собранным и благоразумным.

— Я ни хрена не понимаю! — всё ещё смеясь, выдавил Себастьян. — Я думал, что такое простое дело пройдёт гладко, но нет, обязательно всё полетело к чертям! Какой смысл вообще пытаться хоть что-то найти, если они всё равно обвинят нас?

Растерявшись, Зельда могла только смотреть на него и думать, что совершенно не понимает, что ей делать. Обычно людские эмоции её не трогали: по её мнению, было просто глупо переживать из-за чего-то чересчур сильно или жаловаться, что ничего не получается. В мире, в котором она выросла, за любое проявление слабости могли убить. Это ведь было так логично и правильно. Хочешь быть сильным, обладать властью и контролировать собственную жизнь — не жалуйся, делай то, что должен, и никогда не позволяй сомнением овладевать тобой. Зельда была уверена, что Себастьян придерживается того же мнения.

Гривелли всегда считались одной из старейших и важнейших семей коалиции, которая имела огромное влияние и наследие, охраняемое столетиями. Себастьян, будучи старшим сыном семьи и преемником Августа, который рано или поздно, но передаст свои полномочия ему, должен был понимать это, как никто другой. Каждый день поиска, который только раздражал Зельду, она только убеждалась в этом.

Сейчас же она ничего не понимала. Себастьян сидел, уперев локти в колени, запустив пальцы в волосы, и плакал.

Зельда совсем ничего не понимала.

Это же Себастьян. Даже если ударить его со всей силы, он не заплачет. Его организм, кажется, вообще не был способен вырабатывать слёзы, ни при каких обстоятельствах. Это было просто невозможно.

И всё же, это происходило.

Фортинбрас много раз говорил ей, что злиться на чужие слёзы ни в коем случае нельзя, потому что каждый человек по-разному реагирует на разные обстоятельства. Зельда считала это глупостью. Сигридцы пережили Вторжение и продолжали войну с демонами в условиях ограниченных ресурсов, в мире, который даже не был их домом. Разве можно позволять себе слабость, когда есть куда более важные проблемы? Зельда была на все сто процентов уверена, что в коалиции и Ордене в частности не слабаки водятся.

Но теперь понимала, что некоторые были всего лишь людьми. Их жизнь была короче эльфов, фей и вампиров. У них не было магии или чар. У них ничего, кроме их тел и умов, не было. Только с ними они создали Орден искателей и продержались так долго.

Зельда насторожилась бы, поняв, что уже не считает людей такими уж слабаками, если бы не услышала, как с её губ срывается:

— У меня есть одна идея.

Она говорила, разумеется, о поиске виновных в краже дел Ордена и о подмене Бальмунга. Только это и должно было волновать Зельду.

Но она, чувствуя, как дрожат её руки, протянула их к Себастьяну и, затаив дыхание, обняла его. Себастьян тут же обнял её в ответ, уткнувшись ей в плечо, и очень тихо всхлипнул.

Зельда ничего не понимала, но не отстранилась.

Глава 5. Возьмёшь ли ты мою руку

Твайла внутренне напрягалась каждый раз, когда мимо её комнаты кто-то проходил. Она была защищена только магией и чарами Фортинбраса и Николаса, и хотя Твайла верила им, страх никак не желал уходить её. Киллиан и Джинн знали, что она тёмное создание, и могли в любой момент раскрыть её всей Омаге. Пока что их молчание держалось исключительно потому, что Твайла была ракатаном Николаса. Помимо магии сальваторов, это также было её единственным средством защиты.

Рога отрастали очень медленно, и Твайла не могла использовать хаос для смены облика до их полного восстановления. Она оказалась заперта