– Если ты не хочешь привлекать внимание, не стоило надевать этот свитер.

Оливия широко улыбнулась:

– Тебе нравится?

– Очень, но все мужчины будут смотреть только на тебя.

Она погрустнела и вздохнула:

– Я могу надеть сверху пиджак. Мне бы хотелось остаться в свитере. Он кашемировый и очень мягкий.

Кейд провел рукой по ее плечу и руке. Верно, ткань ласкала ладонь. Ему не хотелось отрываться от нее, еще лучше было бы скинуть этот свитер и прикоснуться к ее гладкой коже.

Лэндри вздрогнул и убрал руки в карманы.

– Да, приятный.

Лазоревые глаза неотрывно смотрели на него, и от этого взгляда становилось не по себе.

– Возможно, мы рискуем, но мы уже обо всем договорились с хозяевами дома и приехали. Мы уже здесь. – Уголки ее губ приподнялись. – Мне кажется, ты очень давно не расслаблялся и не проводил время весело.

– Ты даже не представляешь, как давно.

– Да. Извини. – Оливия поджала губы. – Я не подумала…

– Все в порядке. Я рад, что ты не настаиваешь на разговоре. Так мне легче чувствовать себя нормальным человеком, а я давно не испытывал таких эмоций.

– Я понимаю тебя. – Она заглянула ему в глаза. – Знаешь, давай пойдем в ресторан, поедим, послушаем хорошую музыку и сделаем вид, что мы обычные отдыхающие. Согласен?

Лэндри обнял ее за плечи:

– Давай свою кепку.

Сет не солгал. Еда в заведении Хантеров не была изысканной, но вкусной – точно, а продукты свежими. Кроме того, блюда были приготовлены в традиционном стиле с соблюдением особенностей национальной кухни. Музыка также их не разочаровала: исполнители, выступавшие этим вечером, были молоды и талантливы, а композиции в стилях кантри, рокабилли и блюз вызывали бурные аплодисменты публики.

Около девяти Оливия отлучилась в дамскую комнату, а когда вернулась, у их стола появился Райф и беседовал с Лэндри. Официанты двигали столы, освобождая пространство в центре.

– Что происходит? – поинтересовалась она, оглядываясь.

– Сейчас будут танцы, дорогая. – Райф сделал смешной жест, подмигнул Лэндри и направился к соседнему столику.

– Танцы, дорогая! – повторил Кейд, вскидывая руки. – Пойдем?

Зазвучала мелодия танца тустеп.

– Если бы я знал об этом месте, когда мы были в Ричмонде, обязательно бы уговорил тебя приехать сюда на пару дней, – прошептал ей на ухо Кейд, когда они вышли на танцпол. – Вальс Теннесси.

– Ты никогда не хотел бы?… – Оливия смутилась.

– О чем ты?

– Ладно, забудь. Глупые мысли.

– Нет, говори. – Он привлек ее к себе.

Она резко выдохнула:

– Ты никогда не хотел вернуться в тот день, когда на складе произошел взрыв, и все сделать по-другому?

– Конечно хотел. И не раз.

– А что бы ты изменил?

– Ну, я бы попросил подтвердить приказ начинать штурм. Мне и тогда надо было это сделать, но я решил, что кто-то что-то увидел внутри, угрозу, например.

– Я знаю. Вернее, я не знаю точно, потому что не помню, но могу себе представить, что происходило. Мне кажется, я бы отреагировала так же, как тогда. Но я бы хотела все помнить.

– Хорошо, что это не так. – Он провел пальцем по ее щеке. – Вот бы и мне ничего не помнить.

– Ты ни в чем не виноват, просто исполнял приказ.

– Сколько людей погибло из-за этого приказа. – Лицо его стало мрачным, глаза потемнели.

Она обняла его и погладила по спине. Сколько же ему пришлось пережить после Ричмонда: внезапно оборвавшиеся жизни, разрушенная карьера, ночные кошмары, тягостное чувство вины. Ничего этого не должно было случиться. Однако так получилось, и никто не сможет ничего изменить.

Оливия собралась с мыслями и произнесла очень серьезно:

– Послушай, мне знакомо это чувство сожаления. Я все два года думала о том, что можно было бы изменить в той ситуации. Послушай, это ведь не ты прикрепил к телу бомбу и взял людей в заложники. Не ты взорвал себя в том помещении, где были гражданские и агенты ФБР. Это сделали террористы из «Блю Ридж».

– Мы можем сейчас уйти отсюда?

– Конечно.

Они попросили счет, оставили щедрые чаевые, попрощались с Райфом и вышли на прохладный воздух. Как только захлопнулась дверь, звуки музыки и шум веселья стихли. Они шли до дома, слушая лишь, как скрипит под ногами лед. Оливия открыла дверь, пропустила Лэндри внутрь и, оглядевшись, вошла сама.

– Спасибо, – улыбнулся он, снимая куртку.

– Прости меня, мне не следовало заставлять тебя идти ужинать.

– Мне очень понравилось. Правда. – Он повернулся к ней. – Я давно не был в ресторане с красивой женщиной, не говоря уже о забытом вкусе нормальной еды и музыкальном сопровождении.

– Зачем я только вспомнила Ричмонд?

– Мы не сможем забыть об этом, если не будем говорить. Держать все в себе еще хуже.

Она взяла его за руку и потянула к дивану.

– Тогда давай поговорим, – произнесла она, садясь рядом с Лэндри.

– Нет, не будем. Хотя я и уверен, что это необходимо.

Кейд помнил, что погода в тот день была чудесная. Яркое голубое небо и достаточно тепло для начала зимы. Он помнил все так четко, что мог по кадрам восстановить все происходившее. Склад к югу от Ричмонда освещает ласковое полуденное солнце. Бойцы спецназа в черном ждут приказа у входа. Специалисты ведут переговоры с террористом.

– Я постоянно прокручиваю это день в голове, – продолжал он. – Вся операция заняла не более двух часов. Нам случалось и дольше ждать, когда начнется штурм. Помню, я совсем не устал от ожидания, но мне не давала покоя мысль, что сегодня не все уйдут отсюда живыми.

Лицо Оливии было таким сосредоточенным и напряженным, будто она мучительно пыталась представить, а затем и вспомнить, что ускользнуло из ее памяти.

– Были какие-то признаки того, что террорист собирается переходить к действиям? Я читала документы, описывающие события, но, возможно, ты помнишь какие-то детали?

– Ничего такого не было. Все было тихо. Я слышал лишь плач заложников, но вскоре он прекратился. Создалось впечатление, что они затаили дыхание, ожидая чего-то страшного. Мне знакомо это чувство. – Кейд грустно улыбнулся.

Оливия кивнула:

– В отчете говорилось, что мы получили приказ по рации, но вторая группа утверждает, будто ничего подобного не слышала.

– Я знаю. Мне иногда кажется, что я и сам все не точно помню. Поверь, я тысячи раз прокручивал в голове те минуты, мне самому необходимо понять, как это произошло.