– Ну что ж, отлично. – Корделия тоже поплевала на ладонь и пожала Генри руку.

После этого он быстро вытер руку о штаны, а она воспользовалась чистым носовым платком.

– Итак, скажи мне, Генри, – с небрежным видом, какой только могла изобразить, начала Корделия, вытирая руку, – ты или кто-либо из других мальчиков когда-нибудь убегал из дома вечером погулять по набережной?

Он долго молчал, раздумывая над ответом и прикидывая, нет ли здесь какого-либо подвоха со стороны его тети, а потом медленно протянул:

– Н-нет.

Она вопросительно подняла бровь.

– Мы же здесь всего несколько дней.

– Да, конечно, – отмахнулась Корделия от его замечания, – но что-либо подобное могло происходить в прошлом году…

– Или в позапрошлом?

– Не обязательно в этом году, – кивнула она. – Когда – это совершенно не важно.

– Что сделано, то сделано? – с надеждой спросил он.

– Совершенно верно, – подтвердила Корделия. – Незачем вспоминать прошлые прегрешения.

– Конечно, это было бы несправедливо.

– Очень несправедливо. – Она театрально тяжело вздохнула. – Уверена, что никогда бы не использовала прошлые проступки человека против него.

Несколько секунд Генри пристально всматривался в Корделию.

– Возможно, такое и было, – пожал он плечами.

– Тогда если ты участвовал в этом, то ты, вероятно, уходил и приходил никем не замеченный и без всяких неприятностей?

– Возможно.

– Ты можешь сделать это еще раз?

Генри фыркнул, как будто ответ был яснее ясного. Корделия улыбнулась так же озорно, как и племянник.

– У меня для тебя предложение, Генри.

Если она не выйдет замуж, то сможет сделать успешную карьеру ночного грабителя или похитителя драгоценностей, но все же Корделия понимала: выбраться из дома, вероятно, проще, чем проникнуть в него. Поэтому считала, что удастся без труда уйти незамеченной. Сара крепко спала, мать Корделии и сестры ограничились неодобрительными взглядами, когда она объявила, что вечером будет отдыхать. Даже если кто-то в возрасте двадцати пяти лет живет под одной крышей с родителями, в этом есть свои преимущества.

Сейчас Корделия стола у двери черного хода и с нетерпением ждала свой эскорт. Где же Генри? Если нельзя рассчитывать на пунктуальность конспиратора-напарника, то на что вообще можно рассчитывать?

– Тетя Корди, – раздался из темноты голос Генри, – вы готовы?

– Готова и жду тебя, – резко ответила она. – И не называй меня Корди. Итак, мы собираемся…

– Планы немного изменились, – спокойно сказал Генри. Позади него двинувшиеся вперед тени превратились в Томаса, Эдуарда и Филиппа.

– Боже правый… – пробормотала Корделия.

– Они меня поймали, поэтому пришлось взять их с собой, – пояснил Генри. – Вы же понимаете, это приключение.

– От нас не будет неприятностей, – сказал Филипп.

– Мы же не… – кивнув, начал Эдуард, но старший брат толкнул его локтем.

– Кроме того, – присоединился к разговору Томас, – Пятница принадлежала нам всем.

– Ну так что? – спросил Генри.

Корделия разглядывала довольно неряшливую группу, выстроившуюся перед ней. На ребятах одежда, видавшая лучшие дни, значит, не привлечет внимания. Боже правый, мальчики оказались намного искуснее ее в такого рода проделках! В свои почти двенадцать лет Генри – самый старший из них; за ним шел Томас, которому тоже было одиннадцать, затем десятилетние Эдуард и Филипп. Корделия задумалась. Осознавали ли ее сестры, счастливые тем, что их сыновья почти ровесники, какую энергию выпустили на волю? У Корделии не оставалось выбора. Если отказаться от этого рискованного предприятия или настоять на том, чтобы взять с собой только Генри, несомненно, инцидента с Пятницей абсолютно недостаточно, чтобы остальные мальчики не проболтались. В этом случае правда неминуемо раскроется – вся правда. Не только что она тайком выбралась из дома, но и что она встречалась с джентльменом; выяснится, кто этот мужчина и за кого она себя выдавала ему. И ко всему этому – привлечение несчастных наивных племянников к ее неблаговидным действиям и… Корделия не представляла себе возможные последствия, но что они будут неприятными, не сомневалась.

– Видимо, ничего другого мне не остается. – Корделия стиснула зубы и в упор посмотрела на Генри. – Вот условия, на которых я разрешу вам пойти со мной. Первое: по дороге на набережную вы все пойдете строго рядом со мной. Второе. – Она перевела взгляд на Томаса. – Не шалить и не разбегаться в разные стороны. Третье. – Она строго посмотрела в глаза Эдуарду. – В тот момент, когда мы дойдем до набережной, все четверо должны вернуться прямо домой. Никаких блужданий, никаких задержек, никаких развлечений. И четвертое. – Она взглянула на Филиппа. – Когда вернусь, я проверю ваши комнаты. Если кого-то из вас не будет в постели, – она выразительно прищурилась, – последствия будут суровыми. Приму самые строгие меры, о которых сейчас не стану говорить. И без возражений, мальчики. Понятно? Всем понятно?

Обменявшись взглядами, мальчики кивнули.

– Даете слово?

Все как один поплевали на ладони и протянули свои руки.

– Нет-нет, – поспешно сказала Корделия, – церемонию рукопожатия отменяем, тем не менее считаем договор скрепленным.

– Она же девчонка, – потихоньку шепнул Эдуард Филиппу, вытирая о штаны руку, как будто не требовалось никакого другого объяснения отсутствия у нее почтения к традициям.

– Капризная девчонка, – почти про себя добавил Томас.

– И сердитая. – Филипп смотрел на нее с явным подозрением.

– Вы и представления не имеете, какой сердитой я могу быть, – кивнула Корделия. – Идемте.

Они пошли так чинно, как только могла надеяться Корделия, и через несколько минут приблизились к набережной, наполненной гуляющими. Место гуляния ярко освещалось фонарями, воздух наполняли звуки смеха и музыки. В общем, чудесный летний вечер, как нельзя лучше подходивший для прогулки, танцев, просто беседы. Уличные торговцы и владельцы магазинов давно поняли, что можно хорошо заработать, заманивая по вечерам туристов на Чейн-Пир угощениями, фейерверками и другими развлечениями. Чуть в стороне от толпы Корделия заметила Уоррена, очевидно, высматривавшего ее, и помахала ему; он направился к ней, и Корделия обратилась к мальчикам:

– Спасибо вам всем, мне понравилось ваше общество. А теперь возвращайтесь прямо домой.

– Мы не знали, что вы встречаетесь с джентльменом, – сказал Томас.

– Мы думаем, это сильно меняет дело, – с хитрой улыбкой заявил Филипп.

– Ты правда так полагаешь? – с опаской спросила Корделия.