— Ключи? — Салман схватился за карманы. — К счастью, я взял их у Нилам. Она уже хотела отдать их мунши, а тот ведь спрячет их так старательно, что сам не сыщет до судного дня. Нилам, я никак не пойму, почему ты так добра к мунши?

Нилам стыдливо закрылась шарфом и отвернулась.

Салман возился с замком, а сам исподтишка наблюдал за Нафис. Та чувствовала, что он следит за ней, но делала вид, что ничего не замечает.

Салман открыл замок, приподнял крышку, бегло осмотрел содержимое корзины, выбрал большой сочный абрикос и сунул его в рот. Потом взял веточку с вишнями и подкрался сзади к Нафис.

Нафис повела плечом и сердито взглянула на него.

Он сел рядом.

— Боже мой, кажется, у нее и в самом деле плохое настроение, а мне хотелось поговорить с вами, мисс, о таком серьезном деле…

Зазвонил телефон.

— Салман, сынок, послушай, кто там, — крикнула госпожа со двора, где она приказывала, как развесить постели для просушки.

Салман побежал к телефону. Вскоре вернулся и сел рядом с Нафис.

Госпожа спросила со двора, кто звонил.

— Никто. Набрали не тот номер, — ответил Салман.

— А ведь ты с кем-то говорил, — покосилась на него Нафис.

— Я сказал тому господину, что тут еще до него у всех испортилось настроение, поэтому нам недосуг слушать еще испорченный телефон. — А потом заговорщицки понизил голос: — Ты знаешь, что в Найнитале я учился у горцев колдовству? Серьезно. Хочешь испытать? Я могу через десять минут представить пред твои очи любого человека, ну, например, братца Юсуфа.

Нафис покраснела.

— Может, мама написала ему, что мы приехали? — спросила она, стараясь быть безразличной.

Салман прокричал:

— Тетя, вы сообщали Юсуфу, что мы сегодня возвращаемся в Лакнау?

— Ой, — притворно сердито взглянула на него Нафис. — Кто тебя просил вмешивать в это маму?

— Нет, дорогой, — услышала она раздраженный голос. — Не сообщала. Мы столько пробыли в Найнитале, а он даже не удосужился послать нам письмо. Так зачем же я стану писать ему?

Нафис внимательно посмотрела на Салмана. Тот, как бы прося у нее прощения, схватился за уши и уже серьезно заметил:

— Кажется, и у тетушки испортилось настроение.

Нафис улыбнулась.

Салман подсел поближе.

— Так прочитать заклинание? И через десять минут здесь появится Юсуф. Начинать?

Нафис схватила сумку и поднялась. Салман удержал ее.

— Подождите минутку. Чтобы заклинание подействовало, надо, чтобы тот, кто вызывает чужую душу, сидел перед читающим заклинание, иначе оно подействует наоборот: тот, кого вызывают, больше никогда не появится в этом доме! Посиди здесь одну минутку, ведь надо же испытать силу волшебства.

Нафис колебалась, но все-таки не ушла.

Салман принял позу Гаутамы Будды, одну руку положил на колено, а другую поднял на уровень глаз, сложил вместе большой и указательный пальцы и закрыл глаза.

— Начинаю великое заклинание, — пропел он. — На высокое дерево ним у огромного моря забралась маленькая обезьянка и съела его горькую ветвь, и съела с дерева плод. Так пусть же сюда придет вождь народа, рыцарь прекрасной Нафис. Пусть исполнится это заклинание великое, подействует это волшебство…

В столовой раздались чьи-то шаги, потом человек прошел на веранду, и Нафис услышала голос Юсуфа:

— Тетушка, можно войти?

Нафис действительно была поражена. Широко раскрытыми глазами она смотрела на Салмана. Тот поклонился ей и почтительно сказал:

— О, Нафис, не знаю, когда вы наконец станете ценить меня по заслугам.

— Входи, — крикнула Нафис Юсуфу.

Она вскочила с тахты и дрожащими руками подняла на двери занавеску.

Позади Юсуфа стояла Суман.

Салман посмотрел на нее, потом на Юсуфа, бросил беглый взгляд на Нафис, отошел к корзинке и присел около нее, делая вид, что перебирает фрукты. Юсуф сел на тахту, Суман продолжала стоять.

— Нафис, это Суман, — сказал Юсуф.

Вместо того чтобы ответить на приветствие Суман, Нафис как завороженная рассматривала ее с головы до ног. Так вот какая она! В простом розовом сари с черной каймой, в белой ситцевой кофточке. Густые иссиня-черные волосы собраны в тяжелый узел. На руках, на шее, в ушах никаких украшений. Сандалии на резиновой подошве. Но красота вырывалась из этой бедной одежды. Огромные глаза, длинные ресницы, нежное, будто изваянное талантливым скульптором лицо, прекрасно очерченные губы и тонкий прямой нос. Высокая, прекрасно сложенная, даже грациозная женщина стояла, изящно наклонившись, и Нафис вдруг вспомнила, что она до сих пор не ответила на ее приветствие. Она протянула ей руку.

Суман пожала Нафис руку и, не выпуская ее, ответила:

— Я столько слышала о вас от господина Юсуфа, что отважилась прийти, не спросив разрешения.

Юсуф посмотрел на нее. Он говорил ей о Нафис один или два раза, а теперь получалось, будто он чуть ли не постоянно твердит о Нафис.

— Если б вы хоть позвонили нам… чем вас угостить… — сказала Нафис.

— А я только что звонил, — озадаченно сказал Юсуф, — минут десять назад. Салман сказал, чтобы я приходил, что вы будете нас ждать.

Нафис повернулась к Салману:

— Салман?

— Не могу, не могу, я занят делом, — ответил Салман, старательно перебирая фрукты.

Суман посмотрела на него, их взгляды встретились, и ей показалось, что он старается выполнить в этом доме ту же задачу, ради которой и она здесь, — помочь соединиться Юсуфу и Нафис. Они улыбнулись друг другу.

— Я попросил Суман спеть тебе сегодня, — сказал Юсуф, — а через несколько дней вы сможете начать заниматься.

Салман снова взглянул на Суман.

Нафис ответила:

— В письме, что ты прислал с Джавидом, ты писал об этом. Но я еще не посоветовалась с папой и мамой, и, кроме того, я не знаю…

Суман вздрогнула, услышав это имя. Она перебила Нафис:

— О плате за обучение и тому подобных вещах не беспокойтесь, я буду учить вас, как свою сестру. Вопрос о плате у нас даже не возникал.

Салман обернулся и посмотрел на Суман. Сандалии на резиновой подошве, а берется учить бесплатно.

— Да нет, я не о том, — сказала Нафис. — Платить мы можем… Все упирается во время. Когда мне учиться? Мне очень хочется заниматься музыкой, но время… — Она вытащила из сумочки свою записную книжку. — Смотрите, эта неделя занята целиком. Вторник, четверг, пятница… Я приглашена на ужин к друзьям. Суббота, воскресенье — мы собираемся поехать на пикник. Пикник в сезон Барсата! Вся эта программа составлена еще там, в Найнитале. Кроме того, «Бен Гур» тоже нельзя пропустить, все с ума сходят по этому кинофильму, а меня приглашали еще на две другие картины. Да, еще выставка живописи, ее открывает папин министр, и мне необходимо быть на вернисаже. Я еле упросила маму сходить туда. А вечером…