Прист кивнул на ее кружку:

– С двойным сахаром.

Джаред сидел в одиночестве за барной стойкой и смотрел в окно тем невидящим взглядом, который бывает, когда слишком поглощен своими мыслями, чтобы видеть что-то вокруг. Мне захотелось узнать, почему он сидит один. Почему он все время ведет себя так, как будто он лишний.

Он перехватил мой взгляд, но не отвернулся.

Я подошла к свободному табурету рядом с ним.

– Можно присесть?

– Да, пожалуйста.

Армейская куртка Джареда комом лежала у него на коленях, и он без конца теребил ее.

Некоторое время мы оба молчали. Это молчание протянулось между нами, точно мостик.

– Это все я виновата. – Мне просто необходимо было произнести это вслух.

– Вовсе нет.

Я отвернулась к окну. Живот скрутило узлом. Я не могла смотреть Джареду в глаза.

– Вы были в безопасности в том здании, пока не появилась я.

Он наклонился вперед, уткнулся локтями в колени:

– По-настоящему в безопасности мы не были никогда и нигде.

– По крайней мере, вам было где ночевать.

Я чувствовала себя виноватой во всем, что произошло, – даже в маминой смерти. А вдруг это я каким-то образом навела на нее демона, как навела духов мщения на склад?

Джаред потер глаза, и я впервые за все время осознала, какой усталый у него вид. Это было нечто большее, нежели простой недосып. Это была усталость, проистекающая от необходимости нести какую-то ношу, которую нельзя ни сложить с себя, ни разделить с кем-то еще.

– Тебя никто не предупредил, что подоконники посыпаны солью. Это мой промах. – Джаред уронил голову и наклонился вперед, чтобы я не могла видеть его лица. – И уже далеко не первый.

– Потому что ты мне не сказал?

– Нет. – Он обхватил шею ладонями, как будто пы тался защититься от незримого нападения. – Ладно, проехали.

Он потянулся взять со стойки чашку с кофе, и рукав его футболки задрался, обнажив татуировку в виде птицы на плече. Если я и ожидала увидеть на коже такого человека, как Джаред, вытатуированную птицу, то это был бы ворон или ястреб, но никак не эта хрупкая птаха.

– Что это? – махнула я в сторону татуировки и слу чайно задела его руку.

Джаред шарахнулся.

Я поднялась, пытаясь скрыть неловкость.

Пальцы Джареда сомкнулись на моем запястье. В голубых глазах застыла мольба.

Меня мгновенно бросило в жар, как будто тело получило порцию адреналина. Я застыла, парализованная ощу щением, которое немедленно опознала. Такое чувство я испытывала, когда Крис держал меня за руку, и я не могла думать больше ни о чем, кроме его прикосновения и клубка переживаний в моей душе, который не давал мне взглянуть на него реалистично. Он был моим первым настоящим бойфрендом, с исковерканной и травмированной душой, и наш роман оставил шрамы и в моей душе тоже.

И повторять опыт я не собиралась.

Джаред смотрел на меня, по-прежнему сжимая мое запястье.

– Это черная голубка, – произнес он тихо. – Священники выбрали ее, потому что черные голуби редки и нечасто встречаются друг с другом, как Легион. К тому же голубь – единственная птица, в которую не может превратиться дьявол, а значит, и демоны тоже. – Он смотрел на меня, оценивая мою реакцию.

Я уселась обратно на табурет, и моя рука выскользнула из его пальцев.

– Значит, ты веришь в дьявола?

– Это не имеет значения. – Джаред поколебался. – Главное – что он в нас верит.

Мне очень хотелось думать, что он узнал это от отца, а не испытал на собственном опыте.

– Эй, ребята, вы собираетесь помогать нам или как? – окликнул нас с другого конца пустого зала Прист.

Я перехватила взгляд Лукаса. Вид у него, когда он отвел глаза, был расстроенный. Я почувствовала укол совести. Трудно было найти какую-то золотую середину в общении с братьями, тем более что их отношения то и дело менялись. Только что они защищали друг друга от нечисти, а через минуту уже готовы были вцепиться друг другу в глотки.

Мы с Джаредом вернулись за общий столик, и он замкнулся в молчании.

Алара наконец отвлеклась от злосчастного розового коктейля и вновь занялась обломком куклы.

– Миддл-Ривер. Я уже где-то слышала это название. – Она принялась листать свою тетрадку, пока не наткнулась на страницу с пожелтевшей газетной вырезкой, вклеенной в углу. Над статьей была помещена выцветшая фотография молодой женщины в цветастом платье. Женщина держала за руку маленького мальчика. – С ума сойти. Бабушка сто раз рассказывала мне эту историю, но никогда не упоминала ни имени этой женщины, ни где это произошло.

Прист заглянул через плечо Алары. Он, похоже, был единственным, кого она допускала в свое личное пространство.

– И в чем там суть?

– Один состоятельный доктор завел роман со швеей, которая работала в его поместье. Лет шесть-семь спустя он как-то раз явился домой навеселе и во всем признался своей жене. Та пришла в ярость и потащила маленького сынишку швеи к колодцу.

– Мать пыталась остановить ее, но женщина столкнула мальчика вниз. Он не умел плавать, поэтому его мама прыгнула следом за ним. Падая, она свернула себе шею, и ребенок утонул. Судя по тому, что написано в этой статье, ее звали Миллисент Эйвери.

– Думаешь, часть Орудия спрятана там? – впервые с тех пор, как мы с Джаредом вернулись к столу, подал голос Лукас.

Прист придвинул к нему клубничный коктейль.

– Бабушка Алары – единственный член Легиона, с которым у моего деда была возможность связаться. Если в Лильберне для нее был оставлен ключ, вполне логично, что он указывает на место, о котором она знала.

– Они что, были друзьями? – спросила я.

Алара покачала головой, и ее темные кудри рассыпались по плечам.

– Нет, вся информация была односторонней. Дед Приста знал имя моей бабушки, а она его – нет. Единственным известным ей членом Легиона, с которым она могла связаться, был дядя Лукаса.

– Даже наш дядя не знал в Легионе никого, кроме нашего отца, – добавил Лукас. – Папин контакт и был неизвестным членом Легиона. Он был единственный, кто обладал информацией о двух других членах – своем брате и твоей матери.

Я мысленно представила себе эту схему: дед Приста был связан с бабушкой Алары, ее бабушка – с дядей Лукаса и Джареда, их дядя – с их отцом, их отец – с пятым членом, а пятый член – с дедом Приста. Я поняла, почему этот недостающий член был так важен. Он не просто делал Легион сильнее. Он еще и замыкал цепочку информации.

Я взглянула на Алару:

– Если твоя бабушка и дед Приста не были друзьями, откуда он знал, что диск нужно прятать в Миддл-Ривер?