В один момент воздух в ресторане стал душным. Я бы даже сказала, что невыносимо жарким и, прикасаясь к коже, он опалял, после чего тягучими импульсами пробирался сквозь одежду.

Я коснулась пальцем экрана и перевела на очередную фотографию, но уже сама толком не видела, что, на ней было изображено. В этот момент, Доминик положил руку на мою талию и, рыкнув, притянул к себе ближе и, вместе с этим, рукой пробрался под платье, прикасаясь к лону, сквозь ткань трусиков.

От этого касания меня будто бы всполохами тока пробило и я сильно прогнулась в спине, задрожав всем телом. Пришлось до боли прикусить губу, иначе я бы не выдержала и громко простонала, но, когда Моно еще раз провел пальцами по лону, или надавливая на особенно жгучую точку, я в резком движении отстранилась от Доминика, тут же вставая на ноги.

— Мне нужно в уборную, — сказала прерывисто, после чего очень быстро пошла к выходу из зала.

Нужную комнату нашла довольно быстро и сразу пошла к раковине. Включила ледяную воду и подставила под нее ладони, которые все еще подрагивали. Более того, тело настолько сильно горело, что я до сих пор ощущала на себе прикосновения Доминика, а они дурманили и будоражили.

Внезапно дверь открылась и тут же послышался звук закрывающегося замка, но я вообще не успела никак отреагировать, прежде чем Моно оказался позади меня. Одной рукой опершись о раковину, он вторую обвил вокруг моей талии и притянул к себе так, что я спиной уперлась в крепкий торс и поясницей ощутила возбужденную плоть парня.

— Убегаешь? — рык рядом с ухом и поцелуй в шею, от которого я задрожала и начала дышать прерывисто, пытаясь хоть как-то хвататься за нити своего сознания. — Ты первая это начала.

Очередное подтверждение того, что с Домиником играть не стоит. Он не тот парень, которого можно подразнить и, в итоге, оставить голодным.

Одно мгновение и низ моего платья был задран вверх, а колготки, вместе с нижним бельем, сдернуты вниз. Послышался шорох расстегивающегося ремня и уже в следующее мгновение последовал первый толчок, с которым Доминик вошел в меня полностью. Внизу все обожгло и заискрилось с такой силой, что даже перед глазами все побелело, но даже после малейших прикосновений Моно я была готова принять его, поэтому совершенно никакой боли не было. Разве что немного жжения, но лишь потому, что он слишком большой.

— Больше так не делай, — голос Моно жутко хриплый. Практически не узнаваемый и дыхание тяжелое. Он говорил это, не прекращая вколачиваться в меня. Сразу брал так, будто сорвался с цепи и собирался сожрать. Забрать без остатка.

Я все кусала губы и закрывала их обеими ладонями, чтобы не были слышны мои стоны. С трудом дышала и почти ничего не соображала, но чувствовала себя так, будто подо мной разожгли огонь и через тело пропускали разряды тока, которые тянули внизу живота безумными всполохами.

Но, какими-то неведомыми усилиями воли, я все же убрала ладони от губ и пальцами вцепилась в руку Доминика, которой он все еще прижимал меня к себе, с такой силой, что все тело ныло.

— Почему? — прерывисто и еле слышно. Пытаясь сдерживать стоны, я просто не могла говорить иначе. — Мне понравилось тебя дразнить.

— Неужели? — хриплый вопрос около уха и тело обдало новой волной жара.

После того, что произошло в уборной между мной и Домиником, уже не было и речи о продолжении свидания.

Пока я пыталась хоть как-то привести себя в порядок, Моно вернулся в зал, чтобы оплатить счет и забрать наши вещи. Немного позже, когда мы уже сидели в его машине, я посмотрела на парня, отмечая, что он выглядел почти так же, как и всегда. А вот со мной все было совершенно иначе.

Колготки порваны, платье помято и одна лямка треснутая, а еще волосы растрепанные, губы жутко ныли и на шее виднелись покраснения от укусов и поцелуев. И это я еще пыталась хоть как-то сделать свой внешний вид более пристойным.

Стоило лишь раз посмотреть на меня, как тут же становилось ясно, что только что происходило со мной, а это до ужаса смущало.

— Ты мог быть поаккуратней, — сказала, чувствуя, как щеки обжигало румянцем. Я пыталась каким-нибудь образом завязать лямку на платье, так как ткань постоянно спадала вниз и обнажала лифчик, но, поскольку у меня ничего не получалось, я вновь закрылась воротником пальто.

— Нет, не мог.

Немного поерзав, я вспомнила о том, что там в уборной Доминик чуть вовсе не порвал мое платье. Будто желал превратить его в клочья, но все же, к счастью, сдержал себя в руках. Правда, мои колготки он не пожалел.

Как только мы оказались дома, я медленно пошла к лестнице. Внизу живота все так же покалывало и тянуло, а еще обжигало сильным жаром. Я до сих пор ощущала то, как Моно брал меня и тело подрагивало, объятое сильной слабостью, от которой ноги казались ватными.

Но как же мне было хорошо.

Уже после того, как я приняла душ, побежала заваривать чай и делать горячие бутерброды, которые понесла на террасу.

— Пожалуйста, возьми из шкафа одеяла, — крикнула Доминику, когда он вышел из ванной комнаты.

Еще немного времени и мы полностью разместились на террасе. Тут уже стоял диван и, сидя на нем, я спиной прижималась к торсу Моно, а он обнимал, ближе притягивая к себе.

— Не холодно? — спросил парень, оставив легкий, но будоражащий поцелуй на шее.

— Нет, — не смогла скрыть улыбку. Одеяло, которым мы были укрыты, не давало замерзнуть от морозного январского и уже ночного воздуха, но жар исходящий от парня вовсе согревал так, что я полностью расслабилась в его руках и, все так же улыбаясь, пила чай.

Ненадолго отстранившись, взяла бутерброды и протянула тарелку Моно:

— Ешь. Иначе остынут.

Я стала замечать, что мне нравилось готовить для Доминика. Кормить его, для меня являлось чем-то сродни особого вида удовольствия.

И вот такие посиделки на террасе мне нравились куда больше, чем ужины даже в самых дорогих ресторанах.

* * *

Просыпаться следующим утром было тяжело, но не из-за того, что я мало спала. Просто мне нравилось лежать рядом с Домиником и, положив голову ему на плечо, млеть от жара парня. 

Я была готова провести так целую вечность, но будильник безжалостно зазвонил, оповещая о том, что уже пора на учебу.

— Я очень сильно надеюсь, что сегодняшний день пройдет спокойно, — сказала, уже, когда мы с Домиником ехали в Сорбонну. Этой фразой намекала, что хотела бы избежать ненужных конфликтов.

Вот только, моим надеждам не было суждено сбыться.

Еще до того, как мы покинули машину, Моно наклонился ко мне и, вплетая пальцы в волосы, поцеловал, после чего сказал:

— Все будет хорошо.

Наверное, у меня и у него разное восприятие слова «хорошо», ведь, то, что происходило дальше, я бы назвала «ужасно».