приказала окунуть тебя в ледяную прорубь, а затем оставила на снегу, конечно, перед этим пригрозив.

Деян удивленно смотрит на княжну.

— Она и раньше так делала, — объясняет.

— Им обеим выгодно происходящее. Но мы даже доказательств не имеем.

— Мы и не можем ничего сделать Милане вообще: она беременная женщина.

— В любом случае нужно тщательно следить за Миланой и Самбором.

К своему неудовольствию, хотя это было весьма логичное решение, Лане нужно наблюдать за матерью. Деян же взял на себя Самбора. Пару дней ничего, требующего особого внимания, не происходило, однако…

Лана шла тогда от Самбора и заметила разговаривающих Путимира и Милану, девочка не придала бы этому особое значение, если бы они не были на грани крика. А когда Лана подошла ближе, она заметила испуганное лицо Путимира и рассерженное лицо матери.

— Да что они могут понять? Девчонка глупа как пробка! Это всего лишь твои старческие страхи.

Лана, стараясь ступать максимально тихо, поворачивается и укрывается в тени.

— Они уже знают про ведьму!

— Знают, да ничего не понимают. Они пошли по ложному следу! — Милана глубоко дышит и уже спокойнее добавляет: — Больше не говори со мной об этом.

Лана понимает, что разговор окончен, и быстро удаляется подальше, боясь быть обнаруженной. Она пытается найти Деяна, желательно одного, но безуспешно. Она потратила слишком много времени на поиски, да и князь ждет кинжал, за которым ее отправил. В итоге она теперь не может найти и князя. Наконец, она выходит за пределы двора, где оба сразу и находятся. Оба стоят и что-то обговаривают, указывая на одну из дряхлых построек. Она бежит к ним.

— Лана, тебя только за смертью посылать. Он уже не нужен мне, — но протянутый кинжал берет.

— Простите, я долго не могла найти вас.

— Путимира видела сегодня? — рассеянно спрашивает Самбор.

— Да, не так давно.

— Староват он для главы совета: вечно занят невесть где, не найти его и долго возится с обязанностями.

— Но его мудрость, пришедшая с возрастом, сослужила и сослужит вам, — осторожно отвечает Деян.

— Какой же он добрый и открытый, — думает княжна, а вслух спрашивает: — Что вы хотите здесь сделать?

— Отремонтировать эту пристройку, — все также рассеянно и задумчиво отвечает Самбор, как это свойственно влюбленным.

С Деяном она смогла поговорить только, когда тот уже спал на ходу.

— Я должна рассказать о том, что сегодня случайно услышала.

Она смущается тому, что она будет мучать его еще, больного и усталого. Он бледен, кожа на губах обсохла и шелушилась, под глазами обосновались мешки, а сами глаза слезились.

— Тебе нельзя работать в таком состоянии.

— И что же я скажу Самбору?! — внезапно разозлился. — Что его любимая жена, ненаглядная, окунула меня в ледяную прорубь! А почему? Спросит он. И что мы скажем? Нам придется покрывать и эту старую ведьму, и эту тварь в теле беременной женщины.

— Ну так вот, — она дрожит и бледнеет, но переводит тему.

Она пересказывает услышанное, наблюдая за его реакцией.

— Но он же сам обещал помочь, — он словно сейчас заплачет от обиды, — Неужели они настолько самоуверенны?!

— Мать просто думает, что мы тупы! — бесится внутри Лана, но Деяну говорит. — Он хотел отвести от себя подозрения.

— Логично, — немного успокоился он, — но у нас все еще абсолютно нет доказательств.

— Придется все также просто следить за ними и внимательно прислушиваться. В конечном счете это должно принести плоды.

И она оказывается права. Когда Милана и Самбор едят вместе утром, Деян замечает служанку, слоняющуюся по кухне без дела. Это что-то невероятное! Она словно ждет подходящего момента, а потом быстро достает мешочек и высыпает что-то в еду.

Он не останавливает ее, а тем более не задает вопросов пока что. Хотя мысль о том, что это может быть яд не покидает. На следующий день он замечает все ту же служанку за тем же занятием, и в этот раз он ее не останавливает, но окликает. Ее внезапно начинает трясти, и она с перепугу бледнеет: она понимает, кто он.

— Что же ты не там, где надо работаешь, душенька? — он улыбается и щупает за щеку, она расслабляется.

— Я заплутала немного.

В следующие дни он так и будет с ней заигрывать, а она польщенная его вниманием будет смущенно улыбаться, пока он не спросит, убедившись в ее наивности:

— И что же за травки ты сыплешь князю? — нежно шепчет.

Реакция даже лучше, чем он рассчитывал. Девка падает на колени перед ним, руки заламывает в мольбе, и она начинает плакать.

— Я не хотела отравлять князя! Он сказал, что это не яд.

— Это и правда не яд, — нежно говорит Деян, садится рядом и обнимает за плечи.

— По судите сами, — от ее жеманства не осталось и следа, — семья у меня бедная, детей, голодных, маленьких, целая хата, а он заплатил хорошо.

Деян гладит ее по волосам, улыбается ласково.

— Кто же это был?

— А вы же его не убьете? — пугается девка.

— Нет, конечно. Разве я тебя обидел?

Она сильно трясет головой в знак отрицания.

— Конюх этот.

— Старший?! — снова удивляется.

— Нет, нет. Молоденький этот. Седой, который весь.

Он еще чуть-чуть посидел с этой девкой, утешил, а потом ушел. Он пообещал ей, что не она не останется без работы из-за этого, если будет слушаться его.

След опять привел к конюшне. Почему?

Деян находит старшего конюха и, как бы невзначай, спрашивает:

— Говорят, вы ведьму знаете хорошую.

— Вам зачем? — недовольно отвечает тот.

Конюх был мужчиной лет 40. Крепкий, высокий, широкий в плечах. Отпечаток старости едва коснулся его: волосы совсем немного поседели, а местами виднелись маленькие морщинки.

— Выручите по-отечески.

Тот вздыхает и описывает тот самый домик, в котором недавно они побывали.

— Только тихо. Мне самому по секрету рассказали.

— А кто рассказал?

— Да конюх этот молоденький, что седой весь.

— Спасибо большое!

Деян уходит и чувствует, как сильно он устал. Его била сильная дрожь и раньше, но сейчас он еле мог с ней справиться. Его покачивало, однако он хочет увидеть этого “молоденького” конюха.

— Почему “молоденький”? — недоумевает Деян.

Издали он видит полностью седого мужчину, он сгребает сено для лошадей легкими движениями. Сейчас Деян не находит в себе силы поговорить, поэтому разворачивается и с трудом добирается до своих покоев. Он засыпает сразу, как только ложится на кровать, несмотря на солнце. Он спит глубоко и без сновидений.

Он просыпается уже от лучей солнца следующего дня, причем не робких утренних, а холодных, зимних, но по-дневному буйных.

— Самбор меня прибьет, — ужасается Деян.

Тем не