– А чего думать, поднимать человека нужно, – ответил ему вялый голос, послышалось шуршание.

– Хоть бы закурить было, то-се.

– Да нет, поднимать нужно. Уже полдня дрыхнет.

– А я думаю, пусть выспится, а то вон как зазомбировался.

Разговор доносился откуда-то, словно издалека, и в то же время совсем рядышком. Сквозь головную боль Илья слушал. Он пошевелился и со стоном, держась за голову, сел.

– Во, зазомбированный Илюха проснулся, как огурчик соленый, то-се.

Илья недоуменно глядел на своих старых знакомых бомжей, у которых неделю гостил на чердаке. За то время, пока они не виделись, бомжи ничуточки не изменились внешне и не переменили гардероба.

Илья с удивлением смотрел на бомжей, оглядывал обстановку камеры предварительного заключения с двухъярусными нарами, оконцем за толстой решеткой…

– Ну, то-се, не вспомнить?

Петрович опустился на корточки перед сидящим на нижних нарах Ильей, с корточек заглядывая ему в глаза.

– Да не озадачивай человека, – подал с верхнего яруса голос Петя и зашуршал курткой.

Сквозь головную боль не просачивалось ни одного воспоминания.

– Где это я? – спросил Илья, глядя в лицо старичка-шестидесятника. – На чердаке?..

– Эх-хе-хе-хе-хе… – тяжело вздохнул Петрович и, поднявшись с корточек, сел на нары напротив Ильи. – Если бы на чердаке…

Илье сделалось тревожно.

– А где? – еле слышно произнес он.

– В КПЗ, голубок, – бросил Петя с верхней полки. – Ох, как курить хочется.

– В тюрьме, что ли? – Илья все еще не понимал – в таком заведении он оказался впервые в жизни.

Но ему не ответили. Только Петрович смотрел грустно.

– А за что нас посадили?

– Охо-хо-хо-хо-хо, – снова закряхтел Петрович, не спуская с Ильи глаз.

– Слава богу, за разное, – подал свой вялый голос Петя и, шурша курткой, повернулся на бок лицом к Илье.

– Почему?

Илья посмотрел на Петю, но не дождался ответа.

– Почему? – обратил он свой вопрос к Петровичу.

Но и Петрович промолчал, виновато глядя в пол. Илья уставился в стену, пытаясь хоть что-нибудь припомнить из того, что было вчера. Но памяти хватало только на вчерашний день – на вечер уже не хватало. Ну да, конечно, они с Сергеем ходили в котельную, потом… потом, кажется, поехали домой. Ну да, точно, домой, а дальше… дальше ничего. Он вспомнил Транса, как убегал… красивую женщину в короткой юбке… Да, это была Марина. Ну да, точно, Марина… Ну и все, на этом память останавливалась и не хотела идти дальше.

– Ну, помнишь? – участливо спросил Петрович. – Я ж тебе, Илюха, говорил – не зомбируйся без закуски, то-се, хлипкий ты. А сейчас такой алкоголь, что, то-се, память отшибает…

– Слушай, Петрович, – взмолился Илья. – Ну скажи ты мне, за что меня посадили-то! Не мучай человека.

– Охо-хо-хо-хо-хо… – закряхтел на это Петрович. – Да разве ж мы знаем. Мы ведь не присутствовали. Может, конечно, врут менты, то-се, – понизив голос, Петрович наклонился ближе к Илье. – Но знаешь, Илюша, говорят они, что шьют тебе дело по изнасилованию, то-се, по групповому. Во!

– Изнасилованию?! – переспросил Илья, в изумлении выпучив глаза. – Кого же я изнасиловал?!

– А хрен его знает, нас-то после тебя привезли, – встрял Петя с верхней полки.

– Это нам так сказали, но, может, врут менты.

Заворочался ключ в замке, заскрипели петли железной двери. В камеру вошел человек в милицейской форме.

– Эй, насильник, на выход.

Илья поднялся и, сложив руки за спиной, понуро пошел к выходу. Должно быть, в роду у него были зеки, иначе откуда было взяться этому жесту, как не из генетической памяти.

Рослый милиционер проводил его через небольшую прихожую, в которой были еще две камеры. Слева за стеклом Илья увидел перегородку. Там был вход в отделение. За стеклом он увидел старую свою знакомую девочку Гликерию, по-домашнему просто Глюку. Она стояла, повернувшись к стойке, за которой сидел милиционер. На ней было все то же платьице в цветочек, волосы были завязаны «фонтанчиком»… Больше Илья ничего не успел разглядеть, его ввели в коридорчик с двумя – одна против другой – дверями. Они вошли в правую.

В кабинете напротив двери был установлен стол, рядом – стул. За столом сидел мужчина лет сорока. Когда ввели Илью, он заулыбался, радостно всполохнул руками, словно признал в Илье старого друга, встал и протянул руку.

– Ну здорово. Здорово, здорово! – обеими руками тряс он руку Ильи.

Приведший его милиционер тут же удалился. Илья, не понимая причины столь жаркой встречи, вглядывался в лицо следователя, стараясь вспомнить, может, они раньше где встречались, – но вспомнить не смог, из чего заключил, что с памятью у него совсем отвратительно.

– Ну ты молодец! Наслышан, наслышан! Зовут-то тебя как? – Довольно улыбающийся следователь отпустил его руку. – Да ты садись, не стесняйся!

Следователь был на седьмом небе от счастья, знакомство с Ильей принесло ему уйму удовольствия. Илья сел, глядя на следователя недоуменно. У него было худое лицо с ввалившимися щеками и небольшие карие глазки, в которых горели лукавые веселые искорки.

Илья, совсем обалдев от радушной встречи, забыл даже ответить на вопрос следователя.

– Зовут-то как, дорогой?! – весело сверкая глазками, повторил свой вопрос следователь.

– Илья.

– А-а! Илюха, ну ты герой! А я Мишка Плюхин. Ну ты молодец!

Следователь подмигнул, щелкнул языком и потер руки; ему не сиделось на месте, от радости он готов был, казалось, пуститься в пляс.

А Илья все еще не мог понять, какой геройский поступок вчера совершил, и смотрел на Мишу с недоумением.

– Ну, брат, – продолжал суетиться Миша, блестя глазками. – Я тебе скажу, видел я эту кралю… Ну ты молодец!! Я бы на твоем месте!.. Хи-хи-хи… Ну рассказывай, рассказывай, – Миша наклонился к самому столу, вперившись в Илью взглядом, с улыбочкой предвкушения услышать что-нибудь необычное, скушать этакую «клубничнику», да и просто приятно провести с Ильей время.

Но Илья как в рот воды набрал. Он не понимал, что хочет от него Миша. Так и не дождавшись от Ильи мужского разговора, Миша махнул рукой, выдвинул ящик стола.

– А у меня тут для тебя кое-что есть, – он заговорщически подмигнул. – Мне как сказали, что ты, Илюха, придешь, ну, думаю, покажу! Ты, знаю, запенишь! – Он достал из ящика пачку красочных журналов и, выскочив из-за стола скорым шагом, не переставая улыбаться, подошел к Илье. – О! Ты заценишь – не то что наши сотрудники. Они только морды бить умеют. О! Гляди-ка!