Сэргар опустил глаза, не в силах смотреть на него. Каждое слово вонзалось раскаленной иглой.

Бесполезный. Жалкий. Не способный защитить хоть кого-то.

— Я не могу, — глухо сказал он, — мне сейчас нельзя приближаться к женщинам. Я не в себе, я вечно зол и калечу окружающих. Если я ее хоть пальцем трону, Возлюбленная отвернется от меня. Я упаду в Бездну, и меня обглодают Блуждающие Твари. Эта Привратница не заслужила такого мужа.

Рейнар молчал.

— Неужели нельзя как-нибудь по-другому? Без брака?

— Брак был бы лучшим выходом, — тихо ответил Рейнар, — по крайней мере, я так думал. Но я ошибся. Можно попробовать другой вариант.

Сэргар встрепенулся.

— Какой? Что надо сделать?

— Хэледис Шек все равно войдет в нашу семью, как твоя спасительница. Она имеет право стать твоей женой, если захочет. Но ты можешь уговорить ее отказаться от этого. Объясни, что она получит все, кроме тебя. Будет получать щедрое содержание и жить во дворце, как принцесса.

— И все? — Сэргар не поверил своим ушам. — Почему ты сразу не рассказал об этой возможности?

Рейнар грустно усмехнулся.

— Ты умеешь читать, а в законе все четко прописано. Если не хочешь решать проблемы самостоятельно, скажи спасибо, что хоть кто-то это делает за тебя. Веди себя прилично и будь помягче с госпожой Шек. Она достаточно разумна, но опасается тех, кто выше по статусу. Один вменяемый разговор, и ты свободен. Я уж как-нибудь сам вручу ей награду.

— Спасибо. Хорошо иметь старших братьев, — едва заметно улыбнулся Сэргар.

— И очень утомительно — младших.

***

Сэргар тщательно побрился, привел себя в порядок и прикинул, что сказать Хэледис Шек. Главное — не напугать ее. Разговор должен пройти спокойно, Рейнар утверждал, что ее безумие уже прошло. Сэргар впервые порадовался тому, что не нравится женщине, а значит, она не будет претендовать на брак с ним. Он давно не вел светских бесед, но надеялся, что красота и обаяние, как обычно, выручат его. Он коротко помолился Сердечной Возлюбленной, прося у нее помощи в избавлении от нежеланной невесты, и отправился на встречу с ней.

Хэледис Шек открыла ему дверь с улыбкой на лице. И тут же помрачнела.

На ней было ярко-зеленое платье.

Сэргар ухнул в омут своих кошмаров и едва не захлебнулся от остроты ощущений.

Мерзкий вкус на языке, вечный день, боль в желудке, мертвая Ярша, зелень, крики, судороги, вина, беспомощность, боги отвернулись от него, о Возлюбленная, забери меня из Бездны, молю!

Он с трудом отогнал подступающую к горлу тошноту и сосредоточился.

— Здравствуй, — сдержанно сказал он, — нужно поговорить о нашей свадьбе. Желательно, побыстрее.

— Не будет никакой свадьбы. Убирайтесь вон!

Дверь захлопнулась у него перед носом.

На Сэргара накатила волна бешенства. Да кто она такая, чтобы так с ним обращаться?! То трясется, как мышь, то грубит, то глаза выцарапать норовит, и это называется «разумная»?! Забыла, с кем разговаривает? Он — аринайский принц, с ним никто себя так вести не должен!

Он орал, бил ногой в дверь, угрожал и требовал выйти к нему по-хорошему, пока он ее не выволок. Невеста, мать ее! Да такую последний бродяга в жены не возьмет! На кой она напялила это проклятое платье?! Его на куски порезать мало!

Позади него раздался писк, и Сэргар обернулся.

Четыре молодые женщины смотрели на него круглыми от ужаса глазами. Из соседних домов выглядывали люди. Свидетелей его позора было не меньше десятка.

К вечеру об этом будет говорить весь Аринай.

Сэргара словно холодной водой облили. Проклятье, ведь собирался же держать себя в руках! Почему опять не вышло?

Он молча пошел прочь по улице, как-то разом опустевшей.

Хэледис Шек дверь ему так и не открыла.

— Кажется, тебя пора спасать, — заметила Рила.

— Уже неделя прошла, а меня до сих пор не повесили, — флегматично отозвалась Хэледис, раскатывая тесто.

Рила учила ее печь хлеб. Хэледис не понимала зачем, ведь все, кроме пекарей, его просто покупали, но решила попробовать. Для интереса Рила предложила добавить душистых трав и сыра, после чего дело пошло веселее. Хэледис вдруг стало любопытно, каким может быть сырный хлеб на вкус.

— Может, принц свалился с горячкой после припадка? А как очнется, так и расскажет, кто его довел. Молодец, замуж за него не вышла, а убить он тебя убьет.

— Он сам виноват. Ты слышала, что он грозился срезать с меня платье? Извращенец.

Рила засунула выбившийся локон под платок.

— Я не понимаю, почему ты такая спокойная, Хэл. Неужели не страшно?

— Нет. Наоборот, как-то даже полегчало. Я его больше не боюсь. Повесит, так повесит. Зато если нет, то я твоим внукам буду рассказывать, как захлопнула дверь перед носом аринайского принца.

— Умная какая. Своим рассказывай, — проворчала Рила.

— В столице перестали болтать, что я с ним спала?

— Перестали. Теперь шепчутся, что ты на голову больная.

— Отлично, — с удовлетворением сказала Хэледис, — такая репутация по мне. Будут обходить стороной.

— А еще говорят, что ты вместо принца вытащила из Ямы Блуждающую Тварь, которая нас всех сожрет.

— Погоди, а разве они могут притворяться людьми?

— Жрецы называют это суеверием, но в моем городке считалось, что если человек сильно и внезапно изменился, то его тварь подменила. Лицо натянула, имена знакомых выяснила, но сущности у нее нет, потому и ведет себя дико. Мы детьми в это любили играть: кто стебелек без цветка вытянет, тот будет Блуждающей Тварью. Надо было бегать, играть, беситься, а тварь должна была этим стебельком по шее салить. Осаленный замирал и замолкал, а остальные пытались заметить, кто это сделал. Весело было.

Они некоторое время молча месили тесто, затем оставили его подходить и сели пить чай.

Рила сделала пару глотков и спросила:

— Хэл, а ты не хочешь уехать на время? Люди успокоятся, принц остынет, да и тебе неплохо бы сменить окружение.

— Куда это ты меня гонишь?

— В Тамарию.

— И что мне там делать?

— В Тамарии тепло, море, фруктов великое множество. Празднества в честь богов устраивают самые пышные и веселые. Тебе там понравится.

Хэледис изумилась.

— Ты серьезно? Пять суток в карете, причем трое из них — через Мальреш! Да меня горцы по дороге ограбят и в свой аул уволокут!

Рила фыркнула.