Следом двигались тысячи простых смертных, вооруженных пиками, саблями, топорами, аркебузами, дротиками, щитами, луками и стрелами; боевые знамена и лошадиные хвосты на шестах реяли над нестройными рядами. Никогда прежде Джахан не видел такого великого множества народу. Армия казалась не огромным скопищем людей, но единым целым, неким гигантским тысячеголовым чудовищем. Дружный топот человеческих ног и лошадиных копыт возбуждал и ошеломлял одновременно. Преодолевая сопротивление встречного ветра, войска поднялись на холм и спустились в долину: словно бы нож со всего размаху вонзился в живую плоть.

Время от времени Джахан, утомившись сидеть на шее слона, спускался, чтобы пройтись пешком. На одной из таких прогулок он познакомился с жизнерадостным пехотинцем, несущим на спине бурдюк с водой.

– Всякий убитый враг – ступенька к райским кущам, – заявил солдат. – Чем больше ты прикончил неверных, тем просторнее будет дворец, ждущий тебя на небесах.

Джахан плохо разбирался в райских кущах и отнюдь не был уверен, что там людям вообще нужны какие-либо жилища, а уж тем более дворцы. Поэтому он предпочитал помалкивать. Новый знакомый рассказал, что сражался в битве при Мохаче, где полегли толпы неверных. Они падали на землю, словно подбитые птицы. Поле было сплошь покрыто убитыми, сжимающими мечи в окоченевших руках.

– В тот день шел дождь, проливной дождь… и все же я видел золотой свет, – сообщил пехотинец, понизив голос до шепота.

– Золотой свет? – изумленно переспросил Джахан.

– Клянусь, я видел его. Яркий золотой свет. Он сиял над полем. Аллах был на нашей стороне.

Рассказ нового знакомого был прерван пронзительным воплем. Солдаты бросились в разные стороны, над рядами пронесся ропот, командиры выкрикивали приказы. Там, где только что была ровная земля, зияла огромная воронка, подобная пустой глазнице. Земля открыла пасть и поглотила нескольких всадников. Они провалились в яму, утыканную острыми пиками и кольями, – то была ловко замаскированная ловушка, устроенная врагом. Через несколько мгновений все были мертвы, лишь одна из лошадей продолжала тяжело дышать, жилы вспухали на окровавленной шее. Стрела, пущенная каким-то сердобольным воином, прекратила ее мучения.

По поводу того, как поступить с телами погибших, разгорелся долгий спор. Одни считали, что мертвецов надо оставить в яме, другие настаивали на том, что их необходимо извлечь из ловушки и похоронить должным образом. Солнце меж тем начало клониться к закату. В конце концов было решено не терять понапрасну драгоценного времени и закопать людей и лошадей в яме, ставшей для них общей могилой.

«Как все же несправедливо, – рассуждал Джахан, – что люди, принявшие мученическую смерть, отправляются на небеса, а для животных, разделивших их участь, врата рая закрыты». Но эти размышления он предпочитал держать при себе, понимая, что изменить подобный порядок вещей не в человеческой власти.

Несколько дней подряд армия пересекала бескрайние долины и поднималась на крутые холмы. С наступлением темноты войска прекращали движение и устраивались на ночлег. Через шесть дней и пять ночей они подошли к берегам реки Прут. Над водой вздымался легкий туман. Нигде не было видно ни моста, ни лодок, с помощью которых можно было бы переправиться на другой берег. Солдатам приказали разбить лагерь и как следует отдохнуть, ожидая, пока командиры примут решение.

Джахан подвел слона к самой воде, туда, где изгиб реки образовывал небольшую илистую заводь. Чота, радостно трубя, принялся валяться в грязи. Удовольствие, которое доставляло ему это занятие, было столь очевидным, что солдаты, глядя на слона, не могли сдержать улыбок.

– Что это он делает? – спросил у Джахана его знакомый пехотинец.

– Покрывает себя грязью.

– Но зачем?

– Слоны, в отличие от людей, никогда не потеют. Поэтому им приходится обливать себя водой, чтобы немного освежиться. А грязь защищает их от палящего солнца. Так объяснял мне Тарас.

– А кто такой Тарас?

– Ну… один из самых старых работников в нашем зверинце, – ответил Джахан. – Он знает о животных все.

В глазах пехотинца вспыхнули подозрительные огоньки.

– Так, значит, Тарас рассказал тебе о повадках слонов? А я думал, по части того, что касается этих зверюг, ты сам можешь научить любого. Ведь ты же сызмальства рос среди слонов. Или нет?

Джахан растерянно потупил голову. Он понял, что по неосторожности проговорился. Всякий раз, когда он хоть чуть-чуть приоткрывал свою душу перед другим человеком, ему тут же приходилось об этом пожалеть.

Вскоре выяснилось, что Чота – единственный, кто наслаждается привалом. Янычары, грезившие о победе и предвкушавшие добычу, изнывали от затянувшегося ожидания. Ветер, который бил в лица солдат на протяжении всего похода, стих, но зато появились тучи насекомых. Они жалили воинов с такой яростью, будто сражались на стороне вражеской армии. Люди томились, лошади беспокоились. В поисках продовольствия фуражирам приходилось посещать одни и те же деревни, и жители с каждым разом встречали их все менее приветливо. Похлебка день ото дня становилась все жиже и отвратительнее на вкус.

Было принято решение возводить мост, и строители приступили к работе. Мост рос на глазах. Когда сначала одна, а потом и остальные опоры его обвалились, все восприняли это как происки шайтана. К концу недели был возведен новый мост, более прочный и внушительный на вид, чем первый. Тем не менее он рухнул еще быстрее. Несколько солдат при этом были ранены, а один погиб. У строителей опустились руки. Здесь слишком вязкая почва, слишком сильное течение, говорили они. Построить мост невозможно. Боевой дух армии стремительно падал, уныние и апатия готовы были вот-вот засосать ее, точно болотная трясина. Джахан не спрашивал пехотинца, что тот думает о происходящем, ибо заранее знал ответ. Разумеется, бывалый воин сказал бы, что всемогущий Аллах, который помог им преодолеть все тяготы похода, внезапно лишил их своих милостей. Так или иначе, обстоятельства складывались против оттоманской армии. Нетерпение оказалось главным ее врагом, угрожавшим нанести ей сокрушительное поражение еще до начала битвы.

Ожидание у реки Прут продолжалось. Глубокий и бурный поток отделял османскую армию от неприятеля. Янычары, одержимые жаждой победы, рвались на тот берег.

Как-то утром Джахан увидел земберексибази,[7]который куда-то бежал со всех ног. Янычар так разогнался, что врезался в Джахана, не успевшего отступить в сторону.

– Как поживает твоя зверюга, погонщик? – спросил янычар, после того как Джахан поднялся на ноги, а сам он немного перевел дух.