– Разве это ваша тема?

– Как у нас в стране известные и могущественные прогибают законы под себя? Как раз моя. У нескольких моих друзей в графе «Отец» в свидетельстве о рождении стоит прочерк, и это не является ничем из ряда вон выходящим. А тут в графе «Мать» будет стоять прочерк? Или как-то по-другому исхитрятся? И отцом кого запишут? Чья фамилия будет?

– Скоро узнаем, – рассмеялась я. – Не сомневаюсь, что о таком важном для нашей страны событии будут рассказывать во всех СМИ.

Тетка, первой расположившаяся в каюте, видимо, быстро что-то просчитала и стала сама любезность.

– Оставайся здесь, – сказала она Тоне совсем другим тоном. – Пригляжу за тобой.

Сумрачный протянул рацию. Я показала, как вызвать меня, и велела, чтобы Тоня в случае необходимости вызывала меня в любое время дня и ночи.

– Ты на самом деле врач? – уточнила у меня тетка.

– Да.

– Обслуживаешь эту яхту?

– Ну, вообще-то я много лет работала на «Скорой». Тут подвернулась эта работа.

– Такие работы не «подворачиваются», – со знанием дела произнесла тетка. – У тебя или где-то большая волосатая лапа, как говорили в советские времена, или ты просто не вернешься из этого круиза. Подумай о том, что я сейчас сказала. Хорошо подумай.

Я внимательно посмотрела на тетку. Я не могла даже предположить, кто она! Как ее сюда пропустила охрана Галтовского? Не могла она попасть на яхту незамеченной! Значит, Галтовский ее сюда зачем-то пригласил.

– Вы здесь в какой роли? – спросила я.

– Дело личного характера, – ответила крашеная блондинка и широко улыбнулась.

– Вообще-то нам обещали развлекательную программу, – вспомнил Сумрачный.

– У меня запланировано большое развлечение, – кивнула тетка и плотоядно улыбнулась.

Вскоре мы с Сумрачным каюту покинули, оставив дам вдвоем. Крашеная блондинка уже уселась на кровать к Тоне, взяла ее руку в свою. Я надеялась, что они уживутся. Ну а если нет… Надо решать проблемы по мере их поступления.

Только интересно все-таки, кто эта женщина и что она здесь делает?

– А я разместился рядышком, – сообщил мне Сумрачный. – Хотите посмотреть?

– Что означает это приглашение?

– А что хотите, – улыбнулся он.

Я рассмеялась.

– Ну, давайте посмотрим, как планировали размещать попа.

Никаких икон, кадила, крестов и других предметов, которые я могла бы связать со священнослужителем, в каюте не имелось. Привинченная к полу койка, привинченный стол, встроенный шкаф… Ничего лишнего, особо не развернешься. Да и койка предназначалась для одного человека. Любовью здесь можно было заниматься лишь в строго определенных позах, как, впрочем, и у меня в каюте. Но у меня было побольше места. У меня можно было бы свободно расположиться на ковре.

О чем я думаю?!

– Садись, – предложил Владимир, кивая на койку. Сам взгромоздился на стол и свесил ноги. Он когда определится, как ко мне обращаться – на «ты» или на «вы»?

Владимир к этому времени переоделся в длинные шорты. Ноги были мускулистые и волосатые. Похоже, он не так давно загорал где-то в теплых краях. Руки тоже были сильными, загорелыми и волосатыми. Седина в волосах имелась, но немного, как и в аккуратно подстриженной небольшой бородке. Серые глаза смотрели на меня внимательно. Сейчас он совершенно не походил на пьющего человека!

Интересно, а смогу ли я теперь заниматься любовью с мужчиной, не читая его мыслей?

О чем я думаю?!

– О чем задумалась, Варя?

– О жизни, – ответила я. – И о том, зачем ты играешь роль алкаша.

Владимир вопросительно приподнял брови.

– Ты считаешь, что я не алкаш?

– Считаю, что нет.

– Но когда мы сегодня познакомились, я был в стельку пьян! Разве ты не помнишь?

– Уж больно быстро ты протрезвел. Если не хочешь вызвать подозрения, трезвей медленнее. Хотя твоя Ксения, похоже, не обратила на это внимания. Она-то считает тебя законченным алкашом.

– Верно. И всем знакомым рассказывает, какой я пьяница. Себя представляет спасительницей почти пропащего мужчины. Вероятно, думает, что я еще держусь только благодаря ей. Но она вообще обожает роль спасительницы.

– А тебе это и нужно? В смысле: чтобы всем рассказывала, какой ты горький пьяница?

Владимир рассмеялся.

– А потом эти знакомые говорят при тебе – будто бы пьяном или даже будто бы спящим под столом – такие вещи, которые никогда не сказали бы при трезвом. И ты это используешь.

– Варя, ты на кого работаешь?

– Вообще-то, я деньги зарабатываю себе на жизнь. Рассчитывать мне, кроме как на себя, в этой жизни не на кого. На этот круиз меня нанял Галтовский. Врачом.

– А откуда он тебя знает?

– Мой бывший пациент – многократный – работает в одной из его структур.

– Этого недостаточно.

– И еще какие-то мои бывшие пациенты меня рекомендовали. Не знаю кто. Не уточняла. Всех своих пациентов я просто не помню. И я подошла по нескольким критериям. Возраст, опыт…

– Все равно недостаточно.

Я таинственно улыбнулась.

– Ладно, я сам выясню.

– Что именно? – мне было смешно.

– Что ты тут делаешь.

– А зачем это тебе?

– Может, ты мне понравилась. Может, я тебе предложу партнерство.

– Бросишь Ксению, переедешь ко мне? Так у меня маленькая однокомнатная квартирка. Ты, наверное, к другим апартаментам привык.

– У меня своих две квартиры, – небрежно бросил Владимир. – В Питере и в Москве. И пара домиков в хороших странах. Так что я – завидный жених.

– Живут с человеком, а не с его деньгами.

– Большинство женщин, которых мне довелось встречать в жизни, как раз жили и живут с деньгами. И Ксению интересуют только деньги. Я, честно говоря, не знаю, как от нее отделаться. Может, посоветуешь?

– Ты живешь у нее или она у тебя?

– Каждый живет у себя дома! И каждый на два города. Это если не считать командировок. Она периодически заявляется ко мне – и в Москве, и в Питере, и тащит на какие-то мероприятия. Всем рассказывает, что мы чуть ли не муж и жена! Нас считают парой! Ее, конечно, со знаком «плюс», а меня – со знаком «минус». Я – ее тяжкая ноша, бремя, которое она не может сбросить с плеч. Чувство долга, ответственности… Мы в ответе за тех, кого приручили!

– А она тебя приручила?

– Меня невозможно приручить.

– А как она отреагирует, если ты сам сбросишься с ее плеч? К другой женщине, например?