Известие о существовании «Комитета русских офицеров в Польше» стало важным событием для российских революционных демократов. Н.И. Утин считал работу А.А. Потебни «основой для пропаганды между русским войском, для убеждения его в подлости и преступлении воевать с поляками по приказанию петербургского правительства, насильственно захватившего Польшу»[455]. По существующему в историографии мнению, многочисленные корреспонденции «Колокола», связанные с оппозиционными настроениями офицеров, были вызваны именно активной работой «Комитета»[456]. Помимо пропагандистских усилий, организация вела подготовку к вооруженному выступлению против самодержавия. Были установлены контакты с А.И. Герценом, Н.П. Огаревым и М.А. Бакуниным, «Землей и Волей», польскими революционерами[457]. В этом состояло отличие «Комитета» от петербургских офицерских кружков, занимавшихся преимущественно политическим самообразованием.

Андрей Афанасьевич Потебня

Члены «Комитета русских офицеров в Польше» участвовали в подготовке так и не реализованного восстания Я. Домбровского, намеченного на лето 1862 г. Предполагалось, что повстанцы при содействии революционно настроенных офицеров - членов «Комитета», завладеют важными объектами в Варшаве, после чего получат поддержку войск. Последнее было вызвано убеждением в том, что военные недовольны самодержавными порядками и с симпатией относятся к делу инсургентов[458].

Несмотря на определенные успехи, работа «Комитета» продлилась недолго. В 1862 г. А.А. Потебня, совершив неудачное покушение на наместника в Царстве Польском А.Н. Лидерса, вынужден был перейти на нелегальное положение. В это же время за «смущение солдат против правительства», хранение «зловредных брошюр» был арестован и осужден ближайший соратник Потебни В.Т. Каплинский[459]. Арестован и осужден к ссылке за «покушение возбудить нижних чинов к неповиновению через подбрасывание к ним возмутительных воззваний» близкий к «Земле и Воле» подполковник А.А. Красовский[460]. По доносу была раскрыта деятельность группы «Комитета» во главе с поручиком И. Арнгольдтом. Обвиненный в публичных антиправительственных выступлениях и прокламациях, призывах солдат к неповиновению при подавлении польского восстания И. Арнгольдт по приговору суда был расстрелян[461]. За сочувствие заговорщикам преследованиям подверглась группа молодых офицеров во главе с поручиком П.И. Огородниковым. Расправа над революционерами оказалась и в центре внимания европейской демократии. Гарибальди писал А.И. Герцену: «Верю вам и знаю, что народ русский так же благороден и несчастен, как и все другие народы, и что он неповинен ни в виленских истязаниях, ни в варшавских виселицах; ...я вспоминаю, что многие офицеры предпочли Сибирь и смерть преступному палачеству в Польше»[462].

После арестов ряда участников организации и с началом польского восстания основная активность в «Комитета русских офицеров в Польше» исходила от А.А. Потебни, в частности усилились его контакты с эмигрантским крылом отечественной демократии[463]. Исследователями отмечалось участие членов «Комитета» в неудачной экспедиции польских эмигрантов, организованной Т. Лапинским в поддержку восстания[464]. Находясь на нелегальном положении, А.А. Потебня пытался распространять среди военных агитационные материалы, формировать революционные отряды и погиб в бою в 1863 г. На его смерть откликнулся Н.П. Огарев: «Память Потебни - ничем лучшим не могу почтить. Он погиб ради этой новой жизни, уверенный, что его смерть послужит примером и заветом»[465]. После смерти А.А. Потебни и неудачи польского выступления «Комитет» прекращает свою деятельность.

«Комитет русских офицеров в Польше» стал первым объединением военных в русском освободительном движении со времен тайных обществ декабристов. М.А. Бакунин рассматривал его как корпоративное явление, как одну из первых серьезных попыток создать военно-революционную организацию после выступления на Сенатской площади[466]. Возникнув на волне общественной активности эпохи отмены крепостного права, «Комитет» определенно имел общие генетические и идеологические основы с революционно-демократическими кружками и обществами российского студенчества и интеллигенции, был связан с эмигрантским центром. Его члены -профессиональные военные, офицеры, наряду со своим идейным единством с освободительным движением осознавали значение роли армии и выбора военных в случае массового народного возмущения.

Подавление восстания в Польше, свертывание деятельности общества «Земля и Воля», разгром кружка Н.А. Ишутина привели к временному спаду активности революционно-демократического направления. Его участникам и идеологам предстояло определиться и адаптироваться в реалиях нового пореформенного периода общественного развития. Часть передового офицерства увидела в реформах Д.А. Милютина разрешение насущных проблем военной системы. Отмена телесных наказаний, изменения в комплектовании армии, профессионализация офицерства так или иначе перекликались с взглядами и программными заявлениями демократов по военному вопросу. Одобрение происходивших преобразований встречалось в выступлениях офицеров на страницах военной печати: «Войско уже живет новою жизнью. Если эта перемена не кажется такой резкой и великой, какой она есть в сущности, то потому, что она совершилась не как отдельное, случайное явление, а в строгой последовательности и соответственно коренному преобразованию быта всего народа»[467]. Сам Д.А. Милютин, подробно описывая в дневнике обсуждение и принятие нововведений, признавался: «Армейские офицеры понимают то, что сделано и что делается для облегчения их тяжкого положения. Они ценят это и выражают свою признательность с трогательной наивностью»[468].

Вместе с тем важнейшим результатом реформ как части процесса модернизации являлось превращение армии в целом и офицерства в частности из закрытой корпорации, подконтрольной воле властей, в социальную группу, прочно связанную с жизнью общества и его интересами. Новый этап революционной борьбы, развернувшийся в начале 1870-х гг., неизбежно привлекал в ряды движения представителей офицерства, которые в силу своей принадлежности к наиболее образованной части общества тяготели к демократической интеллигенции. Распространенным явлением в армейской среде становятся объединения, видевшие свою цель в «возвышении нравственного и умственного уровня офицерской массы»[469]. Народоволец, морской офицер Э.А. Серебряков писал, что под влиянием реформ возрос интерес офицерства «к политическим и философским наукам. Где в одиночку, где целыми кружками офицеры занялись серьезным чтением. Кое-где полковые библиотеки стали пополняться хорошо подобранными книгами, и спрос на нелегальную литературу все возрастал и возрастал, и понемногу офицеры стали ознакомляться с революционными взглядами того времени»[470].М.Ю. Ашенбреннер, заставший, еще будучи кадетом, николаевские порядки, отмечал, что с приходом перемен «явились хорошо воспитанные офицеры», имели место случаи «сближения учителей и учеников», совместного изучения современной литературы (например, работ Н.Г. Чернышевского)[471]. Критические оценки действительности становились естественными для нового поколения военных: «Сама жизнь подготовляла девственную почву к будущему посеву освободительных идей в общественных слоях, наименее доступных литературным и иным влияниям»[472].

Новая система комплектования вооруженных сил создала предпосылки для изменения социального облика.