На следующий день мы, взяв с собой исследовательскую аппаратуру, приехали в условленное время к пещере Харати и встретились с Астаманом.

По нашей просьбе он, куда-то сходив, принес разрешение воспользоваться аппаратурой за первой дверью входа в пещеру. Но Астаман добавил, что приближаться с аппаратурой вплотную ко второй двери не разрешено.

У нас с собой было три аппарата. Один из них, называемый «Кирлиан», мог регистрировать ауру человеческого тела и показывать ее в виде свечения на экране переносного компьютера. Второй аппарат, называемый «Имедис-Фоль», был предназначен для выявления характера и интенсивности энергий в меридианах и чакрах человека. Третий — «Варикард» — определял тончайшие характеристики пульса человека, которые меняются при изменении энергетики организма.

Вначале мы отошли метров на 200 от входа в пещеру и сделали контрольные замеры на каждом из аппаратов у всех участников экспедиции. Далее мы переместились за первую дверь входа в пещеру и сделали повторные замеры, после чего сопоставили полученные данные. Полученные результаты несколько разочаровали нас, — четкого различия с контрольными замерами мы не получили.

— А в прошлом году вот с этим аппаратом, — я ткнул пальцем на аппарат «Кирлиан», — у входа в сомати-пещеру Вашист-гуфа мы получили столь значительное уменьшение ауры человека, даже ее исчезновение, что сделали вывод о том, что сомати-пещеры могут действовать как энергетический вампир. А здесь…

— Барьер барьеру рознь, — многозначительно произнес Селиверстов.

— Многообразие тантрических сил, видимо, очень велико, — стал рассуждать я. — Наша аппаратура пока еще слишком грубая, чтобы через изменения в человеческом организме обнаруживать их действие. За все время нам удавалось иметь дело с тремя сомати-пещерами: первую из них можно было образно назвать «пещера негодования и страха», вторую — «пещера-вампир» и третью, эту — «пещера-слепота». Вот, если бы войти через вторую дверь и сделать электро-ретинограмму…

— Да, да, — живо отозвался глазной электрофизиолог Рафаэль Юсупов, — если бы за вторую дверь поместить любой живой объект, лягушку или, еще лучше, человека, то по b-волне электро-ретинограммы глаза можно было бы точно судить о наличии тантрических сил.

— А зачем это делать!? — удивился Селиверстов, — если ослеп, сразу ясно, что действуют эти силы.

— Ты, Сергей Анатольевич, не понимаешь того, что в науке ценятся, прежде всего, объективные методы исследований, а не субъективные, — нравоучительно сказал Рафаэль Юсупов.

— Вот ослеп ты или не ослеп — это твое личное ощущение, а если b-волна показала — значит, точно ослеп.

— Ничего себе, — возмутился Селиверстов, — не верить тому, что человек ослеп! Я понимаю, что лягушка не скажет, квакнет, может только, но человек-то?!

— Бывают случаи симуляции, — отмахнулся Юсупов.

— Со слепотой не шутят! — с вызовом кинул Селиверстов и, отвернувшись, стал смотреть на вторую дверь входа в пещеру Харати. — Эх, войти бы туда! — тихо произнес он.

После этого Астаман, как мы уговаривались, привел «старшего человека». Мы познакомились. Выяснилось, что ему 78 лет и что всю свою жизнь он посвятил служению этой пещере. «Старший человек» поинтересовался результатами наших исследований. Оказывается, именно он давал разрешение на исследования. А чуть позже мы уговорили его подвергнуться обследованиям.

Данные, которые мы получили у «старшего человека», довольно значимо отличались от данных обследования у членов экспедиции.

Несмотря на преклонный возраст, аура его организма была столь яркой и мощной, что превышала все параметры молодых и здоровых людей. Энергия в меридианах располагалась весьма равномерно, показывая лишь небольшие отклонения в области кишечника и правого колена; выяснилось, что он и в самом деле недавно отравился и ударил колено. Но самым любопытным у «старшего человека» оказалось ЭКГ[8]: зубец R был в 2,5 раза выше нормы, а зубец Т был очень мал, — складывалось впечатление, что сердце работает очень мощно, хотя обменные процессы в сердце, обеспечивающие эту работу, очень слабы.

— Невероятно! — воскликнул медицинский эрудит Юсупов. — Откуда же его сердце берет энергию для столь мощной работы? Ведь зубец Т говорит об обменных процессах в сердце, вырабатывающих энергию.

— Странно, очень странно, — проговорил Равиль, вспоминая недавние занятия в медицинском институте.

— А я думаю, что сердце «старшего человека» использует для своей работы тантрических силы пещеры, — с уверенностью в голосе сказал бывший военный летчик Селиверстов.

Откровения «старшего человека»

Чувствовалось, что «старшему человеку» мы чем-то понравились. Я тихонько спросил об этом Астамана, который служил переводчиком между нами и «старшим человеком», знавшим только непальский язык. Астаман ответил, что «старшему человеку» понравилось, что мы угадали то, что у него болят колено и живот. Он как бы поверил в нашу серьезность. Далее, когда я через Астамана попросил разрешения поговорить с ним о пещере Харати, он с удовольствием согласился.

Мы уселись на какой-то неудобный бордюр и начали говорить. Я понимал, что мои вопросы должны быть четкими и лаконичными, потому что разговор не мог продолжаться долго.

— Как Вы ощущаете влияние тантрических сил на Вас при входе в пещеру Харати? — спросил я.

— Астаман Вам многое порассказал? — переспросил «старший человек».

— Многое, но… никаких заклинаний не вы дал. Это свято! — ответил я. — И поймите, я глубоко верю и почитаю Бога, чтобы попытаться выявить секрет заклинаний и с их помощью постараться проникнуть в священную пещеру ради сенсации. Это дешево и тупо! Человеческое любопытство не достойно того, чтобы сравниться со святынями древности.

Сохраняя древнее, мы заботимся о будущем, поскольку жизнь развивается по спирали.

— Ну ладно тогда, — пробурчал «старший человек».

— Что Вы ощущаете при входе…?

— При входе в пещеру я ощущаю влияние тантрических сил, которые для меня приятны, очень приятны. Мне не хочется оттуда уходить. Я бы всегда хотел находиться там. Но мне разрешено быть в пещере не более 7-8 часов.