— Наш контракт затрагивает и государственные интересы, и частнопредпринимательские.

— В таком случае это уже проблема НАСА, а не нашей компании.

— Нет, это наша общая проблема. Зачем нам какие-либо обвинения, тем более с подключением прессы! Нас уже и так пытаются уличить в каких-то особых, дружеских отношениях с “Натришнл инжиниринг”. Слухи и различные домыслы распространяются слишком быстро. А вы что думаете по этому поводу?

— Я? — Эмили растерялась. — Конечно, надо снять с нас все эти обвинения! Только каким образом?

— Вот что, Эмили! Думаю, женщина лучше всего сможет защитить нашу компанию. Надо организовать пресс-конференцию, на которой должны выступить именно вы. Вы и ответите на разные каверзные вопросы. Я подчеркиваю, Эмили: хочу, чтобы именно вы, вместо меня, представляли нашу компанию на пресс-конференции.

Эмили удивленно взглянула на Билла Стоуна, но, подумав, кивнула.

— Хорошо.

— Вы действительно одобряете этот план? Я предлагаю провести пресс-конференцию в самое ближайшее время, пока злостные выпады против нашей компании не укрепились в общественном мнении.

— Но… — Эмили внезапно сообразила: на этой пресс-конференции, возможно, будет и Гейб… — Нет, я не смогу принять в этом участие! Может, кто-нибудь другой?..

Улыбнувшись, Билл Стоун внимательно посмотрел на Эмили.

— Вы выглядите замечательно. А беременность только украшает вас. — Он достал мобильный телефон и стал набирать какой-то номер.

— Нет, я не смогу! — решительно заявила Эмили.

Выключив мобильник, Билл Стоун посмотрел на Эмили строгим взглядом.

— Тщу себя надеждой, что вас не волнует, как вы будете выглядеть в своем деловом костюме. Я также не думаю, что вы боитесь не справиться со всей этой ситуацией. Вы ведь хорошо знаете Гейбриела Валера — владельца “Натришнл инжиниринг”?

Положив руки на свой округлившийся живот, Эмили спокойно сказала:

— Я жду ребенка от этого человека.

Билл Стоун сделал вид, будто не слышал ее слов. Поднявшись со стула, он произнес:

— Надо подзарядить аккумулятор в мобильном телефоне, — и вышел из кабинета.

Оставшись одна, Эмили погладила руками свой живот. Мой ребенок, меня волнует только мой ребенок! — подумала она.

Вскоре Билл Стоун снова появился в ее рабочем кабинете.

— Подзарядили мобильник?

— Да. Все в порядке.

— Мистер Стоун, мне надо сказать вам кое-что.

— Слушаю вас, — сказал Билл Стоун, садясь на стул.

— Допустим, что мы заключили контракт с компанией Валера лишь потому, что я хорошо его знаю, еще с колледжа. Да, кроме того, если вам интересно, мы были когда-то женаты. Все эти обстоятельства действительно способствовали установлению особых, плодотворных отношений между нашими компаниями. Но если мы начнем как-то оправдываться, защищаться на этой пресс-конференции, то всем будет ясно, что мы чувствуем за собой какую-то вину и именно поэтому пытаемся себя защитить. Я же предлагаю решить все разногласия путем деловых переговоров и не устраивать пресс-конференцию. В конце концов, честные бизнесмены всегда так поступают.

Посмотрев на живот Эмили, Билл Стоун слегка улыбнулся.

— Вам, наверное, лично хотелось бы переговорить с Гейбриелом Валера по всем вопросам?

Опустив голову от смущения, Эмили тихо сказала:

— Он не знает, что я жду от него ребенка, и мне бы не хотелось ему об этом пока говорить.

Билл Стоун глубоко вздохнул.

— Считаю, что поступаю правильно, не задавая вам вопроса, почему вы не сообщаете ему о своей беременности.

— Спасибо. Вы исключительно вежливы. А что касается договоров, то наша компания заключила контракт с “Натришнл инжиниринг”, а вовсе не с НАСА. Конечно, им, возможно, хочется как-то подключиться к нашему контракту, порекомендовав и другие фирмы и компании. Может быть, им надо самим заключить соглашение с “Натришнл инжиниринг”. Но этот вопрос, по-моему, нас не должен беспокоить.

— То, что вы сказали сейчас, звучит очень, очень убедительно! — Билл Стоун вышел из кабинета Эмили.

В этот же день Эмили провела совещание с сотрудниками, участвовавшими в заключении контракта, для того, чтобы совместно разработать тактику дальнейших действий.

Вечером, когда она вышла из офиса и направилась к своей машине, ее окликнул женский голос:

— Мисс Шоу! Нам бы хотелось услышать ваши комментарии на требования фабрики игрушек “Ханекер”!

Эмили увидела, как женщина-репортер, достав микрофон, поднесла его к ее лицу.

О боже! Корреспондентам уже все известно!

— Я готовлю ответное заявление и выступлю с ним завтра.

— А вы не могли бы сказать сейчас нашим телезрителям, что собираетесь заявить завтра?

Телезрителям? — недоуменно подумала Эмили и только сейчас увидела мужчину, стоящего невдалеке и снимающего ее на телекамеру. Несомненно, это корреспонденты с Хьюстонского телевидения.

Как они надоедливы! — подумала Эмили и, прижав портфель к животу, быстро пошла вперед, к своей машине, бросив на ходу:

— Я все скажу телезрителям завтра!

Однако женщина-репортер не отставала от нее.

— Это правда, что между вашей компанией и “Натришнл инжиниринг” существуют какие-то особые, дружеские отношения?

— Я ничего не слышала об этом, а свое заявление я сделаю только завтра, — решительно повторила Эмили.

— Но если вам ничего неизвестно, что говорят о ваших компаниях, что же тогда вы собираетесь заявить завтра?

— Я ничего не смогу заявить завтра, если вы не дадите мне сейчас возможности уехать домой и подготовить свое выступление! — резко сказала Эмили.

Она должна уметь сдерживать свой гнев, ведь ее просто провоцируют!

Сев в машину, она услышала, как женщина — репортер что-то комментирует в телевизионную камеру.

Ну что ж, посмотрю сегодня десятичасовые вечерние новости и узнаю, что обо мне говорят, подумала Эмили.

Весь день репортеры, приехавшие на научную станцию в Аризону, не давали покоя Гейбу, желая услышать его заявление в ответ на требования трех фабрик игрушек, оспаривающих контракт, заключенный между “Натришнл инжиниринг” и “Эдыоплейшн”.

Несмотря на жару, они толпились на самом солнцепеке, около офиса Гейба. Гейб чувствовал себя животным, загнанным в клетку. Он не знал еще, с каким заявлением ему выступить. Решив посоветоваться по этому поводу с Эмили, он позвонил ей, но ее рабочий телефон все время был занят.

Вначале Гейб, ссылаясь на свою занятость, отказывался выйти и выступить с заявлением. Но репортеры все равно не уезжали, продолжая толпиться около его офиса, и ему пришлось выйти к ним и даже позволить снять себя для телевидения.