Нетронутая, аккуратно заправленная кровать, на подушке лежит записка. Мэрили быстро взяла листок бумаги, желая узнать, что же хотела сообщить ей тетя. Джейд писала, что решила уехать тихо и незаметно. Иначе Мэрили снова стала бы настаивать на своем отъезде. Тетя опять просила племянницу принять руку и сердце Рудольфа, хотя бы на время отбросив в сторону мысли о пропавшем отце, и подумать о своем собственном будущем.

Стиснув зубы, Мэрили со злостью скомкала записку и швырнула ее через всю комнату. Тетя солгала! Теперь стало совершенно очевидным, почему она так нервно вела себя за ужином, почему так поспешно вышла из-за стола: уже тогда Джейд решила уехать из Цюриха ночным поездом.

Что же ей делать теперь? Мэрили бессильно опустилась на кровать Джейд. Она чувствовала себя одинокой, беспомощной, всеми покинутой. Веки ее отяжелели. Мэрили плотно завернулась в шерстяное одеяло и закрыла глаза. Рудольфу никогда не придет в голову искать ее в этой комнате, а утром, почувствовав себя лучше, она придумает, как быть дальше.

Ее сон был глубок и чуток одновременно. И когда ее ноздрей коснулся незнакомый, острый запах, Мэрили никак не среагировала, она просто заснула еще глубже, уносясь куда-то вниз, вниз, вниз… в темные глубины полной бессознательности.

Действие хлороформа начало проходить. Мэрили открыла глаза – ее окружала кромешная тьма. Она не могла пошевелить ни руками, ни ногами: они были крепко связаны. На голову ей был надет легкий мешок, похоже, наволочка от подушки.

В горле стоял болезненный комок, в животе отвратительно бурчало, голову пронизывала пульсирующая боль, перед глазами плыли разноцветные круги.

Она лежала на чем-то твердом и бугристом. Вокруг пахло сеном, а совсем рядом слышалось тихое мычание коровы.

Она находится в хлеву? Бред!

Кто осмелился связать ее по рукам и ногам и бросить в этот сарай?

И самое главное – зачем?

Мэрили совершенно не представляла, сколько времени пролежала в этом месте, в любом случае несколько часов, не меньше. Следовательно, скоро наступит утро, и Рудольф сразу же заметит ее отсутствие и сообщит в полицию.

Казалось, что прошла целая вечность, когда наконец Мэрили услышала скрип открывающейся двери. Она напряглась и замерла. Кто-то, тяжело ступая, подошел к ней.

– Она еще не очнулась, – услышала она грубый мужской голос. – Надеюсь, ты знаешь, что нужно делать дальше. Не слишком ли долго действует хлороформ?

– С ней все в порядке. Чем дольше она будет спать, тем лучше.

Голос второго мужчины звучал мягче, похоже, он принадлежал более молодому человеку, акцент которого выдавал в нем немца.

– Что там у нас с письмом о выкупе? – спросил тот, голос которого больше понравился Мэрили.

– Все по плану, – ответил человек с грубым голосом. – Герда оставила его на стойке, когда портье стоял к ней спиной. Думаю, что телохранитель княгини, отправляясь завтракать, непременно получит это послание, если уже не получил. А может быть, уже бежит с ошалелым видом в полицейский участок, – добавил он с усмешкой.

– Не должен. В письме четко сказано, что будет в этом случае.

Мэрили вздрогнула: так, значит, ее похитили с целью выкупа?! И если письмо адресовано телохранителю Джейд, на кровати которой она заснула, то скорее всего охотились именно за ней.

– Эй, гляди-ка, она шевелится, – произнес грубый голос.

– Ей просто холодно, подай еще одно одеяло.

– Послушай, а ты считаешь, мы нашли удачное место? Так близко к городу? Черт, в конце концов, это простой амбар, продуваемый всеми ветрами. Не хватало только, чтобы она заболела.

– С ней будет все в порядке.

– И еще, я хочу быть уверенным, что ты не позволишь ей снимать с головы эту чертову наволочку. Мне совсем не хочется, чтобы она могла опознать мое лицо.

– Не беспокойся.

Мэрили стиснула зубы так крепко, что заболели челюсти. Эти… эти злодеи не были похожи на простых любителей легкой наживы – здесь явно была замешана политика и шпионаж. Иначе как они узнали об их приезде в Цюрих и тем более о том, кем была Джейд Колтрейн? Из каких источников эти люди были осведомлены о ее богатстве?

В течение некоторого времени казалось, что оба мужчины были заняты своими делами. Мэрили услышала звук льющейся жидкости и звон стаканов – похоже, они выпили, и это был отнюдь не кофе. Она очень надеялась, что похитители останутся трезвыми и ее и без того незавидное положение не станет еще хуже.

Громкий стук в дверь прервал затянувшееся молчание; вслед за этим раздались пронзительные, почти истерические крики:

– Вы, безмозглые ослы! Откройте дверь, черт побери!

Мэрили пришла в ярость: она узнала голос человека, ворвавшегося в дверь. Это был Рудольф. Он сорвал с головы девушки наволочку, и его пронзили ее горящие ненавистью глаза.

– Вы ошиблись, ублюдки! – орал Рудольф, невольно избегая взгляда Мэрили. – Боже, что вы натворили!

В одно мгновение Хэниш оказался рядом с ним и обрушил на голову Рудольфа удар страшной силы. Тот рухнул на спину, его лицо было разбито, текла кровь.

Теперь Мэрили получила возможность оглядеться: ее предположения оказались верными – она действительно находилась в сарае и лежала в загоне, расположенном посередине; ее окружали стойла из нетесаных досок.

Мэрили узнала человека, ударившего Рудольфа, – это был водитель «фиата», человек с грубым голосом. Схватив лежащего Рудольфа, он легко поднял его на ноги и прижал спиной к деревянной ограде, продолжая размахивать кулаком перед его окровавленным лицом.

– Это твой промах, сукин ты сын! Откуда нам было знать, что в ту ночь на кровати этой стервы Романовой спала девчонка! Если бы ты не раскрыл свой поганый рот, она, – он кивнул на Мэрили, – не узнала бы нас!

И он снова ударил Рудольфа. Но тут вмешался другой похититель, он перехватил руку Хэниша и произнес невозмутимо:

– Достаточно. Хватит вам обоим!

Хэниш наконец оставил Рудольфа в покое, и тот проворно отскочил в сторону, стараясь держаться подальше от тяжелых кулаков Лютцштейна, но тут же напоролся на яростный взгляд Мэрили. Она уже была не в силах сдерживать свой гнев.

– Негодяй! – прошипела она. – Ты же с самого начала стоял за всем этим, обдумывая в деталях, как лучше провернуть это дело, не так ли?

Рудольф, покачиваясь, стоял над Мэрили, по его подбородку стекали струйки крови.

– Так-так, дорогая! Я сделал ошибку, но вы, мисс Михайловская, заплатите за все! Слышите?

– Не будь идиотом, Рудольф, – резко оборвал его третий. – Будет лучше, если ты подумаешь о том, как теперь выпутаться из этой ситуации.