chitay-knigi.com » Научная фантастика » Увечный бог. Том 1 - Стивен Эриксон

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 23 24 25 26 27 28 29 30 31 ... 138
Перейти на страницу:

– Икария набивает наши животы, – сказала она, – а все остальное морит голодом.

Сэддик поднял глаза, встретился взглядом с Бадаль и отвернулся. Звуки из окна, голоса на площади внизу. Семьи укоренялись, проскальзывая в хрустальные стены и потолки, полы и комнаты. Старшие мальчики стали будто-папами, старшие девочки стали будто-мамами, младшие разбежались, но ненадолго: прыснули в восторге, а через несколько шагов, словно споткнувшись, с лицами, омраченными смущением и страхом, помчались обратно, искать защиты в объятиях родителей.

Вот оно – зло воспоминаний.

– Мы не можем здесь оставаться, – сказала Бадаль. – Кто-то ищет нас. Мы должны пойти и сами найти их. Рутт знает. Вот почему он уходит на край города и глядит на запад. Он знает.

Сэддик принялся укладывать свои сокровища в сумку. Как будто уловив что-то краешком глаза, он обернулся, но не увидел ничего.

Если не вспоминается, то только потому, что у тебя никогда не было того, что пытаешься вспомнить. Сэддик, у нас не осталось даров. Не лги, чтобы наполнить прошлое.

– Сэддик, мне не нравятся твои штуки.

Он как будто съежился внутри себя и не смотрел ей в глаза, завязывая сумку и пряча ее под рубаху.

Не нравятся. Они делают больно.

– Пойду искать Рутта. Нужно собираться. Икария убивает нас.

– Я знавала одну женщину у нас в деревне. Замужняя. А муж у нее был такой, какого хочется до боли в животе. А она ходила на шаг позади него по главной улице между хижинами. Ходила и пялилась на меня не отрываясь. Знаешь, зачем? Она пялилась на меня, чтобы я не пялилась на него. Мы на самом деле всего лишь обезьяны, голые обезьяны. Когда она не будет смотреть, я помочусь в ее гнездо из травы – так я решила. И даже больше. Соблазню ее мужа. Сломаю его. Его гордость, чистоту, честь. Сломаю его у себя между ног. Так что она, идя с ним по деревне, уже не будет смотреть мне в глаза. Ни за что.

С этими словами Целуй потянулась за кружкой.

Вождь гилков Спакс изучал ее из-под нахмуренного лба. Потом рыгнул.

– Опасная штука – эта любовь, а?

– А кто говорил о любви? – возразила она, слабо махнув рукой с кружкой. – Дело в обладании. И воровстве. Вот от чего женщина мокнет, вот от чего начинают сиять ее глаза. Бойся темных потоков женской души.

– У мужчины и своих хватает, – пробормотал он.

Целуй сделала глоток и сунула кружку в его ждущую руку.

– Это другое.

– Да, по большей части. А может, и нет. – Он выпил и вытер бороду. – Обладание очень важно, только если мужчина боится потерять что-то, что у него есть. Если он вполне устроен, ему не нужно обладать, но кто из нас вполне устроен? Могу поспорить, очень немногие. Мы постоянно беспокойны, и с годами все беспокойнее. Беда в том, что единственное, чем больше всего мечтает обладать старик, ему-то и недоступно.

– И что это?

– Добавь два десятка лет тому мужику в деревне, и его жене не придется пялиться в глаза соперницам.

Она хмыкнула, подняла палку и сунула под повязку на ноге. И яростно зачесала.

– Да куда подевалось приличное целительство?

– Говорят, магия в этих проклятых землях почти загнулась. Насколько ты ловка?

– Достаточно ловка.

– А насколько пьяна?

– Достаточно пьяна.

– Именно то, что хочет услышать от женщины мужчина вдвое старше нее.

В свете костра появилась фигура.

– Вождь, королева зовет тебя.

Вздохнув, Спакс поднялся и сказал Целуй:

– Мысль запомни.

– Не получится, – ответила она. – У нас, цветочков, короткое цветение. Упустишь, что ж, сам виноват. По крайней мере сегодня.

– Проклятье, ты умеешь соблазнять, малазанка.

– Так быстрее вернешься.

Он подумал и фыркнул.

– Может быть, но не очень рассчитывай.

– То, чего не узнаешь, будет преследовать тебя до конца жизни, баргаст.

– Думаю, свой шанс не упущу, Целуй. Да, в конце концов, как быстро ты бегаешь?

– А как остер мой нож?

Спакс рассмеялся.

– Лучше не заставлять королеву ждать. Оставь мне немного рома, ладно?

Она пожала плечами.

– Не люблю давать обещания.

Когда он ушел, Целуй осталась одна. Ее собственный костер за переделами бесполезных пикетов, ее собственное обещание волдырей и жгучей вины, если захочет. А я хочу? Может быть. Так они не все мертвы. Хорошо. А мы появились слишком поздно. Плохо или нет. А нога, ну, вряд ли это уловка труса, нет ведь? Я же пыталась не отставать от хундрилов. Думаю, что пыталась. Выглядит именно так. Хорошо.

Она еще глотнула болкандского рома.

Спакс любит женщин. Она всегда предпочитала компанию именно таких, а не робких болтунов, считающих, что хлопать глазами – нижние боги – привлекательно. Нет, наглецы лучше. В застенчивость, по ее мнению, играют только жалкие трусы. Все это заикание, виляние – к чему? Хочешь меня, так приди и возьми. И я, может быть, даже соглашусь.

Хотя, скорее, просто посмеюсь. Зубки показать.

Они шагали к тому, что осталось от Охотников за костями. Никто, похоже, не знал, насколько все ужасно – или не хотели ей говорить. Она видела и слышала, как колдовство раздирает горизонт, при том что над ухом грохотал подкованными сапогами Эвертинский легион. Она видела Семя луны – объятую тучами и пламенем гору в небе.

Было ли предательство? Этого ли боялась Уголек? Сестричка, жива ли ты?

Конечно, я не хочу возвращаться. Не хочу знать. Нужно было сразу сказать, что я чувствую. «Иди к Худу, королева. И ты, Спакс. Я скачу на юг». Не желаю видеть их лица, этих жалких выживших. Их шок, ужас, все, что видишь в лицах тех, кто не понимает, почему остался в живых, когда столько их товарищей погибли.

Любая армия – это котел, который пламя лижет со всех сторон все сильнее и сильнее. Мы варимся, мы кипим, мы превращаемся в серые куски мяса. «Королева Абрастал, это вы и вам подобные никогда не насытитесь. В ваши разинутые глотки падаем мы, и меня уже тошнит».

Когда три дня назад появились три хундрильских всадника, Целуй уже сдалась. Мысленно она прикончила любопытство кинжалом: быстрый разрез, брызги – и тишина. Какой смысл знать, если знание – всего лишь привкус соли и железа на языке?

Целуй хлебнула еще рому, чувствуя приятное онемение в горле. Глотать огонь легко и становится все легче.

Всплыло внезапное воспоминание. Они впервые встали в неровную шеренгу, первый день в морпехах. Какой-то скрюченный мастер-сержант подошел к ним с улыбкой гиены, подбирающейся к хромой газели. Уголек вытянулась рядом с Целуй, пытаясь изобразить стойку смирно. Бадан Грук, как заметила мельком Целуй, стоял с несчастным видом, с лицом человека, осознавшего, куда завела его любовь.

1 ... 23 24 25 26 27 28 29 30 31 ... 138
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 25 символов.
Комментариев еще нет. Будьте первым.
Правообладателям Политика конфиденциальности