День третий

— Хорошо, — кивнула я.

Не отказываться же, раз Крина считает, что мне лучше это узнать. Собственно, я и так уже поняла, что та женщина потеряла ребёнка, да, ужасно, но зачем на меня-то такую ненависть изливать? Стало даже любопытно, что же такого может рассказать о ней Крина, что подобный поступок оправдать может?

Драконица огляделась и повела меня в сторону, вывела из толпы, так, что нас услышать уже не могли бы, если не будем громко говорить. Да и окружающим уже как-то не до нас было, у них всего несколько часов оставалось, чтобы пообщаться с теми, кого не видели несколько лет и, наверное, столько же не увидят.

— Только сначала… — Крина внимательно оглядела меня, потом понизила голос. — Скажи, как ты себя чувствуешь?

— Хорошо чувствую, — честно ответила, потому что плечо уже не болело. А потом вспомнила утренний вопрос Неары и поняла, что не о недавнем происшествии меня спрашивают. Но в любом случае ответ подходил под оба вопроса.

— Не болит ничего? — пожилая женщина смотрела на меня недоверчиво. — Не нужно скрывать, Дарёна, есть настойки, что боль облегчают. Мне бы сразу тебе дать, да не сообразила.

— Правда, хорошо всё. Я сегодня утром с Неарой разговаривала, тогда-то и поняла, насколько же мне повезло, что муж мне достался опытный и умелый. Вы правы были.

О том, что он оказался ещё и не старым, я говорить не стала, Крина-то ведь не знает, что это и было моим самым страшным страхом, думала, мне его семьдесят четыре года такими ужасными показались. Может, и показались бы, если бы я поначалу не думала, что мужу моему все пятьсот уже.

— Я рада, — улыбнулась Крина. — Нечто подобное я предполагала, но всё равно волновалась за тебя. Теперь уже больше могу не волноваться — ты в хороших руках. А о том, что сегодня произошло… Иллана — как бы это сказать, слегка не в себе. Тот случай очень болезненно на ней отразился.

— Я понимаю — потерять ребёнка всегда страшно, но…

У меня другой пример был перед глазами — матушка моя троих потеряла. На больших уже сроках скидывала. Да, горевала, но так чтобы прям на людей бросаться — не было такого. Конечно, у неё это само по себе случалось, повитуха говорила — те дети к жизни неспособные были, вот и избавлялось тело, не виноват никто. И всё равно — троих потерять, это не одного даже. И потом, она тех детей в животе вынашивала, чувствовала, как растут, шевелятся.

А у драконов что? Заделают яйцо, а уже через несколько часов драконица его снесёт, и лежит оно само по себе. Эта Иллана ребёнка своего и не видела даже, а такое чувство, что могла бы — сама меня собственными руками удавила за него. Это уже слишком.

— Может, ей других детей завести? — мне это показалось выходом. Матушка-то ведь нашла утешение в нас с Любавой, а потом и в сыне.

— Ох, да есть у неё дети, четверо! У нас редко больше троих бывает, да и то, с большим разрывом, а у неё четверо подряд. Последний раз только пропустила. И всё равно первенца своего забыть не может. Но дело не только в этом. Понимаешь, она всё это видела! И так и не оправилась до конца.

— Что — «это»?

— Ох, как-то я не с того конца рассказ начала. В общем, слушай. Только давай на скамеечку присядем, что-то устала я стоять. — И когда мы расположились на красивой кованой скамейке возле амбара для переодеваний, Крина продолжила.

— Куидор — прямой наследник моего брата Чиавира в двенадцатом колене, это значит, что когда-нибудь, лет через четыреста, именно он станет очередным герцогом. Но это не столь важно, просто объясняет положение Илланы среди жёлтых, почему она считает себя вправе вести себя несколько более… свободно, чем кто-то другой, из менее знатного рода или из боковой ветви.

В общем, избалована и считает себя лучше других, так я поняла это объяснение.

— Двадцать шесть лет назад Куидор и Иллана ждали вылупления своего первенца. Их яйцо больше десяти месяцев пролежало среди других, в священной пещере, как того требовал обычай. Последние несколько недель Иллана, чаще с мужем, порой и одна, ежедневно прилетала узнать, не вылупился ли её долгожданный малыш. И это именно она обнаружила, что яйцо пропало. Ни младенца, ни скорлупы, ни ещё почти дюжины яиц, лежащих по соседству, не было. Возможно, ты не знаешь, но когда мы в крылатой форме, наши органы чувств обостряются. И по запаху стало понятно — там побывал чужак. Человек. Он-то и выкрал яйца.

Иллана и Куидор кинулись по следу, дорогой к ним присоединилось ещё три дракона, случайно встреченных, — та местность была практически пустынна, видимо, человек это знал и специально выбрал такой путь. След привёл их к берегу залива, на песке которого остались следы от лодки. Прямо напротив того берега, в человеческом княжестве, было место проведения ежегодной ярмарки, которая проходила именно в те дни. Вряд ли это было совпадением.

— Не было, — вздохнула я.

— Вот и они так подумали, туда и полетели. На удачу, но что оставалось делать? Поведение людей, разбегающихся в панике, указало на то, что догадка верна, ведь прежде такой реакции прилёт драконов, даже неожиданный, никогда не вызывал. Ну а лодка с тем же самым запахом развеяла последние сомнения. Знаешь, они не собирались нападать, лишь искали яйца, чтобы забрать. Возможно, как-то наказали бы вора, но не остальных людей. Но когда Иллана увидела то, что случилось с детьми…

Крина замолчала и тяжело вздохнула, словно сама когда-то побывала там и видела своими глазами ужасную картину.

— Все яйца были разбиты, а тела нерождённых младенцев втоптаны в грязь. И именно Иллана увидела это — кровавое месиво, в которое превратился её малыш и остальные дети. Знаешь, если бы их не затоптали, кого-то ещё можно было спасти. Да, они были бы… как у вас, людей, это называется?

— Недоношенные? — подсказала я.

— Да. Понимаешь, пусть не всех, но некоторых можно было выходить, даже после того, как яйца разбились. Но когда по ним прошлась обезумевшая толпа… Там даже похоронить было нечего.

Я сглотнула комок, представив, что увидела несчастная мать. Наверное, любая бы на её месте обезумела.

— Если бы это увидел кто-то другой, — покачала головой Крина. — Но, словно мало ей просто потери, Иллана увидела ещё и это. Тогда-то всё и случилось. И ты права — погибли невинные. Хотя, большинство из них было затоптано своими же, драконы не преследовали убежавших. Но если на том поле оставался кто-то живой… Сама понимаешь…

— Понимаю. Но прошло двадцать шесть лет. Я никак не могла быть виновной в том, что случилось. Почему она назвала меня убийцей?

— Прости, Дарёна, но ты — человек, и этого уже не изменить. Глядя на тебя, она словно заново пережила тот день. Пожалуйста, не держи зла на Иллану. Думаю, больше вы никогда не встретитесь, поэтому постарайся просто забыть этот случай.

Я кивнула. Не знаю, смогу ли забыть, всё же прежде такой агрессии я не испытывала. Но… если мы, и правда, больше никогда не увидимся, то просто постараюсь об этом не думать. Тем более, сейчас в моей жизни столько нового происходит, есть о чём подумать кроме этого.