Лили словно забылась – её пальцы дёргали струны и зажимали отверстия свистоарфы, но сама она почти не осознавала, что именно играет.

– «Танец садовника», – говорила Ния, и, хотя Лили сыграла его уже пять раз, она начинала играть в шестой. Увы, с каждым повторением мелодия утрачивала часть силы.

В течение дня музыка неоднократно соединяла Лили с братьями, и каждый раз она с остротой сознавала, что в голове у неё не только Джаннер и Кальмар, но и кто-то ещё – зловещее существо, которое она не могла разглядеть, но которое (девочка это знала) видит её. Она закрывала глаза и безуспешно пыталась изгнать тьму из своей головы. Существо наблюдало за ней. Братья Лили, казалось, тоже ощущали его присутствие, и девочка со страхом ждала прихода очередного видения. Она становилась беззащитной перед этим чуждым духом (несомненно, это был Наг Безымянный). В последний раз его тёмные глаза переместились в самую середину видения и заполонили весь мир – злобные, мрачные, холодные.

Пальцы Лили соскользнули с инструмента, и она почувствовала, что дрожит от утомления. «Держись!» – кричало её сердце, и, собрав последние остатки воли, Лили опомнилась и заиграла вновь. Она заставила себя заглянуть в эти злые глаза и бросить им вызов. Ей стало весело, когда они отпрянули. Девочка услышала хриплый рык Подо:

– Вот вам, червееды! И ещё получите!

До неё донеслись торжествующие крики. Радрик ликующе вопил, празднуя нелегко доставшуюся победу. Окружающие девочку воины расступились, и, прежде чем повалиться на руки Нии, она ощутила приятное солнечное тепло. Когда Лили собралась с силами и открыла глаза, то увидела как во сне утомлённые, но счастливые лица лощинцев.

– Уже всё? – с трудом проговорила Лили.

– Да, моя храбрая девочка. Битва кончилась, – Ния поцеловала Лили в лоб и крепко обняла её. – Они отступили. Бан Рона выстояла.

Лили подхватили могучие руки старого пирата, её лба коснулись колючие усы, и пока дедушка нёс её вниз по лестнице в уютный полумрак библиотеки, девочка чувствовала тёплый запах табака. Радостные крики стихли, и в библиотечных залах она увидела множество лощинцев, раненых и здоровых, которые смотрели на неё. Их глаза были удивлённо распахнуты. Люди перешёптывались.

Когда Подо вынес Лили на улицу, наступила тишина. Патрульные в чёрных плащах, воины и воительницы, вожди кланов стояли на заваленных обломками улицах и смотрели, как Подо кладёт внучку в первую попавшуюся повозку. Какой-то мальчик протянул старику поводья. Ния и Оскар тоже сели.

– Да здравствует Лили! – крикнул кто-то, когда они отъехали от Великой библиотеки, и целый город подхватил этот крик. – Ура, холмы, лощины и Сияющий Остров!

Лили улыбалась из последних сил, а потом крепко уснула.

Проснувшись, она увидела знакомую комнату в Трубном холме. На столе горела одинокая свеча. До девочки донёсся запах сырной похлёбки и жареного бекона.

Ния спала в кресле рядом.

– Мама, – позвала Лили потрескавшимися губами.

Ния зашевелилась и улыбнулась во сне. Лили тоже хотела улыбнуться, но не смогла. По щекам у неё катились слёзы. Она дрожала.

Ей снился Наг Безымянный.

24

Гости в Трубном холме

– Что ты видела? – спросила Ния.

Лили не знала, с чего начать. Она так устала, и губы у неё так опухли, что говорить было очень трудно. Сев поудобнее, она хлебнула деревянной ложкой куриного бульона и поморщилась:

– Я видела Джаннера и Кальмара.

– Где они?! С ними всё хорошо?!

– Да… и нет. Там был кто-то ещё. Или что-то. Не знаю… – Лили покачала головой, досадуя на себя. – Они неподалёку от Чёрного леса. Но вроде бы они целы и невредимы.

Ния молча подала Лили ещё бульона:

– Они идут домой?

– Нет. Они идут в лес.

– Что? Зачем?! – Ния резко выпрямилась – как всегда, когда ей было страшно.

– Они идут в Трог, – сказала Лили, теребя одеяло и отводя глаза. – Чтобы найти Нага.

Мать молчала, и девочка продолжила:

– Кажется, Кальмар меняется.

– Меняется? Как?

– Я видела его глаза… в них жёлтые крапинки. Он боится, что сойдёт с ума, как дядя Артам. Поэтому он хочет найти Нага.

– Глупые мальчишки, – негромко произнесла Ния. – Нага не так легко победить. Иначе бы это давно уже кто-нибудь сделал. Мы даже не знаем, кто он!

– Мы знаем, что он человек. Так сказал Бонифер.

– Но вдруг он тоже соединил себя с каким-нибудь животным? Вдруг он превратился в Клыка? Он всё время пытается утащить вас троих в Трог – а твои братья решили, что можно просто явиться к нему и бросить вызов?! Так нельзя!

– Поздно, мама. Они идут туда, и Джаннер просит ему довериться. Он сказал, что должен защищать брата и что лучший способ исполнить свой долг – это отправиться с Кальмаром. А Кальмар пойдёт в Трог, с ним или без него. Джаннер – Хранитель трона. Ничего не поделаешь.

Ния вздохнула и откинулась на спинку кресла, дав наконец волю усталости. Она смотрела в потолок и раздумывала – а может быть, безмолвно молилась Создателю.

– Мама…

Ния, полными горя глазами, взглянула на дочь.

– Девочка моя, сегодня ты превзошла себя. Без тебя Бан Рона бы пала. Но мои сыновья!.. – голос Нии дрогнул, и она не сразу совладала с собой. – Зачем Создатель испытывает материнское сердце?! Я потеряла своё королевство, свой народ, мужа… дважды! Я не вынесу, если потеряю и сыновей. Ты понимаешь?

Лили кивнула:

– Но что же делать?

– Не нужно было спускать с них глаз! Вокруг нас бушует ураган. Много лет мы с ним боролись, и я не знаю, сколько ещё выдержу. – Ния села рядом с дочерью на кровать и набросила одеяло на ноги.

Поставив миску с бульоном на столик, Лили прижалась к матери. Обе сидели молча, а потом Ния заснула.

Лили обратилась мыслью к небесам и принялась молиться, как и Ния, прося Создателя сохранить братьев, которые с каждым шагом всё дальше заходили во тьму.

Как ни странно, она не испытывала гнева к Нагу, который принёс в мир столько зла, – только жалость. И эта жалость наполняла молитвы девочки.

Что могла сделать девятилетняя девочка, которую искалечили Клыки? Она была слабой, как тростинка. Лили погладила мать по голове, как делала Ния, когда дочке было страшно. Потом рука девочки коснулась свистоарфы. Если она не может отправиться с братьями в сердце тьмы – значит, она будет защищать лощины. Она будет играть. Музыка – её единственное оружие, и, пока дышит, она будет устремлять свою песнь к небесам.

До глубокой ночи Поющая дева Анниеры беззвучно касалась пальцами свистоарфы, вспоминая мелодию за мелодией, как воин, готовясь к бою, точит оружие. Если на рассвете Клыки