— Ну и ты… — Взгляд Николая Ивановича сделался вопросительным.

— И я подумала, что бабочку Долинский мне подарил как бы и для себя тоже: она символ счастья и любви для двоих. А Стас, уже не надеясь на взаимность, подарил мне узел счастья только для меня одной, чтобы не он со мной, а я была бы счастлива с тем, кого выбрала.

— Красиво, конечно… Но любовь не может быть наградой за хорошее поведение, за шикарный подарок или какой-то особый поступок. Она — особое чувство, которое спускается на человека свыше вне зависимости от того, насколько хорош избранник! Ты не поторопилась с выводами, дочь моя?

Ника задумалась, а потом ответила:

— Мне кажется, не поторопилась, но… В общем, у меня еще есть время все осознать окончательно!

— И то верно, — согласился Николай Иванович, глянул в окно и сообщил Нике: — По-моему, мы наконец приехали!

Джунгли оказались самыми настоящими, несмотря на то что для туристов в некоторых местах проложили деревянные мостки и дорожки. Конечно, все растения в Китае были тропическими, сад в отеле тоже напоминал джунгли, но они были рукотворными, как регулярные парки Европы. Сейчас же Нику со всех сторон обступал сотворенный природой густой тропический лес, точь-в-точь такой, какой ей приходилось видеть в приключенческих кинофильмах. Многие деревья имели глянцевые, будто лакированные ярко-зеленые листья, их оплетали разного рода лианы. Некоторые из них очень пышно цвели и одуряюще пахли.

Лулу обратила внимание своей группы на удивительные растения, которые назвала эпифитами. Эпифиты селятся на стволах и на ветвях других растений. Похожи они на зеленые ажурные шары или карликовые деревья — и вместе со своими «хозяевами» представляли собой необыкновенно красивое зрелище. Кое-где попадались сосны с кривыми, узловатыми стволами и огромное множество самых разнообразных видов бамбука и диких бананов. Самыми необычными Нике показались дисковидные корни некоторых деревьев. Они напоминали именно поставленные на ребра диски. Деревья с воздушными корнями она уже видела раньше в саду отеля, но не такие огромные. Лулу сказала, что здесь некоторые из них достигают в высоту до тридцати-сорока метров. Природа, дав им воздушные корни, таким образом позаботилась о них. Используя эти корни как подпорки, высоченные деревья могут выдержать сильные порывы ветра и не ломаться. Поразили воображение Ники корни, которые хищными многопалыми лапами вцепились в огромные валуны, будто боялись, что без их тяжести взлетят вверх. Воздушные корни других деревьев, безвольно повисшие в воздухе, казались ощипанными, поникшими крыльями гигантских птиц. Некоторые корни так необыкновенно переплелись, что напоминали собой творения скульпторов-авангардистов. Ника не могла удержаться, чтобы не забраться внутрь одной из таких воздушных скульптур. Николай Иванович тут же ее сфотографировал.

В лесу было душно и влажно. Ника даже сняла футболку, благо на ней был надет купальник. Вслед за Никой стали раздеваться и остальные. Лулу улыбнулась и торжественно продекламировала:

— Ой! А я знаю, чьи это стихи! — не смогла сдержаться Ника. — Ли Бо! Я не ошиблась?

— Да, правда! — обрадованно согласилась Лулу. — Это стихи великого Ли Бо, классика китайской литературы! Как правило, русским туристам это имя ничего не говорит. Но вы, девушка, уже второй раз поражаете меня своими знаниями!

— Я же говорила, что просто увлекаюсь китайской культурой, — смущенно объяснила Ника.

— Это здорово! Вот вам в подарок еще одно стихотворение Ли Бо! — И Лулу так же вдохновенно прочла:

Туристы поаплодировали своему гиду, а Ника дала себе слово еще раз найти стихи Ли Бо в Интернете и более внимательно их перечитать.

После экскурсии Лулу привела всех в ресторанчик, чтобы пообедать. К морепродуктам Ника уже привыкла и ела их с удовольствием, а вот попробовать мясо змеи отказалась наотрез и даже специально зажмуривала глаза, когда эту бедную змею разделывали для приготовления прямо перед туристами, устроив из этого действа настоящий аттракцион. Но даже взвизгивание женщин и оханье мужчин не заставило Нику открыть глаза. Такие развлечения не для нее.

Когда глаза все-таки пришлось открыть, чтобы ненароком не запустить свою ложку в чужую миску или тарелку, Нике показалось, что яркие краски знойного дня будто несколько поблекли, как-то неприятно засосало под ложечкой, и даже захотелось всплакнуть. С чего бы это? Может, она устала от переизбытка экзотики? Может быть, ей хочется домой? Как там Лулу читала из Ли Бо:

Да! Да! Уже тогда, когда Лулу произносила эти слова, Ника почувствовала, что пора домой. Хорошо, что они завтра улетают. В Питере их с отцом ждет не дождется мама Алла. А ее, Нику, может быть, все же ждет Стас? Как-то без него неуютно стало… Солнце будто закрыло серой пеленой…

Вечер Ника с отцом провели на море. Девочка фотографировала волны, блики солнечного света в воде, мелких рыбешек, вьющихся у ног. Когда стали сгущаться сумерки, Ника хотела запечатлеть фосфоресцирующие краски последнего для них заката в этой стране, но пока возилась с фотоаппаратом, сделать это оказалось невозможным. Темнота в Китае наступала почти мгновенно, медленно закатывающееся солнце в конце концов будто уставало держаться на небе и стремительно падало за горизонт, как мяч.

— Ну что, дочь моя, довольна ли ты поездкой? — утром следующего, последнего, дня в Китае спросил Нику Николай Иванович.

— Можно подумать, что ты сомневаешься, — с хитрым прищуром ответила девочка.

— Ну… кто тебя знает… Тебя тут такие переживания мучили…

— Этим-то как раз еще больше запомнится эта чудесная страна!

— А что, Никуш, язык-то дальше учить будешь?

— Конечно, папочка! Ну… если, конечно, вы с мамой Аллой оплатите настоящие курсы… Онлайн обучение все же какое-то неживое… Если я два года до окончания школы прилежно отзанимаюсь на курсах, думаю, мне гораздо легче будет учиться в вузе.