Сибилла стояла у газетного киоска, глядя на первую страницу какой-то бульварной газетенки, лежавшей поверх таблоидов, освещавших британские и международные новости.

Ник все еще был на Урале — разбирался с последствиями инцидента на шахте. За три недели он позвонил пару раз, прислал несколько сообщений, в одном обещал вернуться в эти выходные. О «бурном романе» ни словом не упоминал.

— Сожалею, Сибилла. — К ней подошла Ленни Дэвис. — Дат настоял, чтобы мы выложили это на всеобщее обозрение. Мы должны показывать все издания, что у нас есть. Ничего личного, милая.

— Конечно, все нормально, — пробормотала Сибилла, не в силах отвести глаз от фотографии, на которой они выходили из ночного клуба. Ник в расстегнутой рубашке выглядел… потрясающе красивым. И рядом неподражаемая Марла Мендес…

Все это чушь. Сибилла удержалась от того, чтобы купить газету и прочесть заметку. Ник ведь сказал ей, что общество Марлы его не интересует…

— Это неправда, — ответила она Ленни, но поздно — та уже ретировалась.

Через полчаса она сидела в своей машине, припаркованной возле магазинчика, торговавшего предметами прикладного искусства, где еще учили детишек рисованию, и читала на телефоне статейку. Статейка, как водится, со слов «друга его друга» вещала о том, что они близки уже несколько месяцев, что Ник увез Марлу на яхте из Майами, где она обычно работала, в Кейптаун на тайное свидание. Сибилла с отвращением выключила телефон.

«Со мной, тайное свидание было со мной!» — билось у нее в голове.

Но таблоиды не интересовались матерью-одиночкой из британской глубинки. Прямо хоть самой давай объявление в газете о том, что последней гостьей на яхте Ника Воронова была она, Сибилла Парминтер!

Заходя в магазинчик, она уже почти убедила себя, что все эти сплетни — чушь собачья, но тут столкнулась с двумя мамочками, одна из которых немедленно спросила:

— Когда ждать новостей о твоем богатеньком бойфренде и его модели в нижнем белье?

Едва удержавшись от того, чтобы схватить Флер за руку и бежать без оглядки, Сибилла заставила себя побеседовать с учителем рисования, стараясь не обращать внимания на других мамочек, которые без стеснения перешептывались у нее за спиной. В машине дочка показала ей свой рисунок.

— Это Джек, этот бобовый стебель, а это Ник!

Сибилла внимательно изучила крошечное изображение Джека, бобового стебля и занявшего половину листа Ника, раскрашенного в ярко-желтый цвет — цвет солнца и золота. Без сомнения, Флер стала воспринимать его как важную часть своей жизни, с тех пор как он поселился с ними под одной крышей.

Она завела мотор и с улыбкой спросила Флер:

— Ну что, повесим твое произведение на холодильник?

— Я хочу подарить его Нику, — без колебаний возразила малышка.

На следующий день вернувшийся Ник застал Сибиллу за работой в сторожке — вместе с другими волонтерами она приводила ее в порядок после ремонта.

Сначала она услышала, как внезапно в помещении воцарилась тишина, а потом кто-то толкнул ее в бок. Она оглянулась.

В дверях, сложив руки на груди, стоял Ник. Она отложила в сторону щетку и поднялась на ноги. Несмотря на все то, что пришлось ей пережить из-за него за последние несколько недель, душа ее ликовала: он вернулся!

Однако из головы не шло фото, где он выходит из ночного клуба. В скольких он побывал, пока они не виделись?

«Нет, Сибилла, ты же знаешь — он был на шахте!»

— Душечка.

Не обращая ни на кого внимания, Ник шагнул к ней обнял и поцеловал. Прилюдно.

Сибилла прижалась лицом к его рубашке, ее охватило ощущение покоя и правильности происходящего.

— Что ты здесь делаешь? — выдохнула она.

— Могу задать тебе тот же вопрос.

— За строителями надо прибрать, Ник.

— Вот почему я всегда нанимаю профессионалов.

— Знаю, но комитету требуется помощь. Вот мы и помогаем.

— Помощь в уборке?

— Это только начало.

Он нежно убрал прядь волос с ее лица.

— Кто я такой, чтобы вставать между тобой и строительной пылью?

На ужин Ник повез ее в красивое местечко в Мидденволде. Уютный ресторанчик в стиле Тюдоров располагал к отдыху. Она старалась наслаждаться расслабленной атмосферой, изысканной едой и обществом Ника. Расспрашивать о провокационных фотографиях не стала. Но он чувствовал, что настроение у нее плохое — притворяться Сибилла умела неважно, — так что домой они отправились рано.

Усадив Сибиллу в машину, Ник вышел проверить, работает ли один из стоп-сигналов, и она, воспользовавшись уединением, решила проверить телефон. Ни сообщений, ни пропущенных звонков… Почему-то не удержалась и полезла опять смотреть проклятые фотографии. Похожи на рекламу нижнего белья… Сибилла поморщилась.

Ник сел в машину, и салон наполнил аромат его любимого парфюма — такой знакомый и манящий. Сердце Сибиллы сжалось от боли.

— Что случилось?

— Ничего… — Она прижала телефон к груди, спрятав экран. Не хотела, чтобы он понял, что она страдает, и увидел от чего.

— Сибилла, ты выглядишь так, словно кто-то умер. Ох, прости… Плохое сравнение. Опять эти фотографии?

Она опустила глаза.

— Помнишь, ты как-то сказал мне, что тебя не интересует общество Марлы Мендес?

— Сибилла, ничего не было. Она просто застала меня врасплох. Я велел ей немедленно одеться. — Голос Ника прозвучал раздраженно, и это расстроило Сибиллу еще больше.

— Да, я знаю… Но почему ты соврал мне?

— Это случилось до нашей встречи.

Он был, конечно, прав. Но все же…

— Мои друзья, коллеги, моя семья — все это видели, вся деревня. И я знаю, что они думают.

— Кого волнует, что они думают?

— Не тебя, это уж точно. — Она откинулась на спинку сиденья и сложила руки на коленях.

— Сибилла, я от всего это тоже далеко не в восторге, но теперь ничего с этим не поделать.

Она чуть было не выпалила: «Я все же не понимаю, почему ты инвестируешь в ее компанию». Но сдержалась. Вероятно, это вложение было чем-то привлекательным не только для него. А вот от другого вопроса удержаться не смогла:

— Тебе такое нравится, да?

Ник фыркнул, но ничего не ответил. Он был умен и прекрасно знал, когда стоит держать рот на замке. И ей тоже стоит быть умнее.

— Думаю, большинству мужчин такое нравится — прекрасная обнаженная… почти обнаженная женщина на их коленях. Но вот шампанское — это перебор. Ни одной нормальной женщине не захочется быть липкой. Кому она пытается понравится? Другим женщинам, чтобы они выбирали ее нижнее белье, или мальчишкам-подросткам?