— Команда пусть скажет спасибо и за это. А для капитанского стола я, уж будьте уверены, поставлю нечто особенно изысканное.

— Извините, господин Трулли, — Андреа встал, показывая, что разговор закончен, — но я не нуждаюсь в подобного вида услугах. Честь имею.

— Совершенно напрасно. — Трулли не скрывал, что он взбешен. — Я вас покину. Но вы об этом сильно пожалеете. И придете меня просить. И тридцать процентов я вам уже не предложу. До свидания, молодой капитан.

Трулли обиженной крысой засеменил к выходу, на ходу натягивая шляпу на парик.

— И что хотела эта гнида от тебя? Судя по его злобному ворчанию, вы не договорились. — Топо вернулся немедленно, как только затихли шаги Трулли. На плече у Рикки дремал Барбаросса, лениво поигрывая во сне когтями.

— Представляешь, он хотел мне всучить полные отбросы вместо провианта и, пользуясь тем, что оплата идет через Моргана, задрать невероятную цену. А мне выплатить компенсацию. Что за жулик!

— А сколько он тебе обещал? — небрежно спросил Топо.

— Тридцать процентов.

— И вправду жулик. Меньше чем за пятьдесят никто на Ямайке такие дела не делает. Но хочешь, я найду тебе человека и на шестьдесят.

— Да ты что? Хочешь меня толкнуть на преступление? — Возмущению Андреа не было предела.

— Да какое преступление, обычное предпринимательство. Я уверен, что от Трулли еще и Моргану перепадает. А ты словно в монастыре вырос. Ладно, завтра вместе этим делом займемся.

* * *

Наутро Рикки растолкал друга ни свет ни заря, и друзья, наспех взбодрившись чашкой кофе, отправились организовывать поставки провианта. Топо попросил не задавать лишних вопросов, а только слушать и мотать на ус.

Первая встреча произошла в таверне «Эсмеральда». Несмотря на раннее утро, там было немало народа. Судя по поведению посетителей, все они пришли сюда отнюдь не за тарелкой бобового рагу и кружкой утреннего рома, а совсем с другой целью.

Топо осмотрелся в сумраке таверны, выбрал столик, где сидел угрюмого вида здоровяк с черной и жесткой, словно из завитого конского волоса, бородой.

— Здорово, Кашпур, как охота, как дело? — поприветствовал Топо бородача.

Тот повел плечами, словно пытался прогнать насекомое, засевшее под серой рубахой.

— Нормально, — неохотно буркнул он и, приподняв указательным пальцем большую кружку за ручку, убедился, что она все-таки пуста.

Рикки немедленно помахал рукой, и в ответ на этот жест к нему устремился служка с кувшином питья.

— Вот, вина выпей. За наше здоровье.

— И сам не подохни, — угрюмо ответил Кашпур, но от вина не отказался.

По нему было видно, что нет большего унижения — пить слабенькое вино с самого утра вместо нормальной порции рома.

— Договоримся — с меня пинта рома, — угадал его настроение Топо.

— Сколько? — только и спросил Кашпур.

— Команде на три месяца.

— На «Диссект»? — проявил осведомленность бородач.

— Да, на него.

— Завтра в три ночи подойдем к борту, готовь грузчиков.

— Что платим? — Топо понизил голос.

Бородатый наклонился поближе к Рикардо и зашептал ему на ухо. Тот молча кивал в ответ. Выслушав, он протянул руку и скрепил этот непонятный для Андреа договор рукопожатием. Потом Топо опять помахал служке, и Кашпуру принесли большую, призовую кружку рома.

Рикардо встал из-за стола и позвал Андреа за другой столик. Там, словно ожидая друзей, скучал худой до болезненности мужчина. Даже в таверне с подслеповатыми, немытыми окнами его лысина сверкала, как золотой фунт.

— А, Топо, рад тебя видеть! — сказал человек. — А это, я так понимаю, господин капитан Амалфитано? Очень, очень рад. Меня зовут Бен Эгглентон, зовите меня просто Бен. Итак, какие объемы вас интересуют?

— Нам нужен живой провиант на три месяца. Объемы вы понимаете, — вел Топо новые переговоры. — Что вы можете предложить?

— Бен может все, — улыбнулся торговец. — Вот только вопрос оплаты…

— Векселя вице-губернатора вас устроят? — подключился Андреа, не желавший оставаться в стороне.

— Если там будет дополнительная именная отметка. Мне необходимо произвести некоторые операции в Лондоне и…

— Я сообщу сегодня вечером после беседы с его превосходительством, — ответил Андреа.

— Итак, что вы предлагаете нам? — спросил Топо Эгглентона.

— Черепахи. Отловлены совсем недавно. Три месяца гарантированно сохранятся. Ну и свиньи, куры, это зависит от того, сколько у вас места. Я думаю, ваш боцман сможет точно сказать.

— Тогда по рукам? — Топо не собирался обсуждать мелочи.

Этот договор тоже скрепили рукопожатием.

— Ты можешь мне объяснить, о чем ты договорился с этим монстром Кашпуром? Что за тайные дела? — спросил Андреа своего адъютанта, когда Эгглентон ушел.

— Кашпур — самый главный маклер у буканьеров. И ему можно доверять. Если иметь дело с ним, то никогда твоя команда не будет жрать гнилое мясо. Он все организует и сегодня же ночью загрузит черепах и солонину нам на борт.

— А почему ночью, почему так странно договаривались?

— Потому что это пойдет мимо властей! Никто налога не заплатит. — Топо приложил палец к губам.

— Так, а как же я ему заплачу? Это же официальные закупки! — изумился Андреа.

— Ха! Так ты и не будешь у него ничего покупать! Ты просто оплатишь покупку пороха, мушкетов и еще кое-каких боеприпасов. В итоге тебе все в полцены обойдется!

— А зачем нам оружие?

— Ты совсем на своей учебе головой ослаб? — фыркнул Топо. — Простых вещей не понимаешь? Оружие заберут люди Кашпура, когда перегрузят провиант.

— Я подозреваю, что это не очень честно… — растерянно произнес Андреа.

Рикардо вскипел:

— А то, что буканьерам надо как-то выживать, что даже свою добычу отстоять им чертовски трудно, пусть тебя не беспокоит! Конечно, мы теперь благородные сеньоры…

— Успокойся, Рикки, — сказал Андреа. — Делай как знаешь. Пойдем на корабль, проверим, как идут дела с артиллерией.

Уланы с пестрыми значками,

Драгуны с конскими хвостами,

Все промелькнули перед нами,

Все побывали тут.

М. Ю. Лермонтов. «Бородино»

У фрегата суетились матросы, шла погрузка последних пушек. Помимо прочего Мокей настоял на приобретении морской мортиры[53]и установил ее в шлюпочном люке посреди корабля. При этом канонир потребовал некоторых доработок на батарейном деке. Несколько массивных сосновых балок были проложены поперек палубы и концами закреплены на шпангоуте. Эти балки послужили постаментом для мортиры. Теперь отдача от орудия, которая, судя по калибру, должна быть нешуточной, передавалась прямо на корпус фрегата и не угрожала проломить палубу.