– Было бы лучше, если бы вы подробнее изложили мне суть дела, – сказал он, не отвечая на вопрос; заданный адвокатом. – Почему мистер Хаф так долго ждал, прежде чем заявить о своих правах?

– Бланко сообщил мне и об этом. Но с моей стороны было бы, пожалуй, нечестно пользоваться привилегией личных контактов, поэтому я не смогу вам ответить. Я знаю лишь, что Хаф впервые увиделся с Бланко только месяц назад. Он показал ему документ и посоветовался относительно формы, в которую необходимо облечь свое требование. Он хотел предъявить иск сразу же после 30 июня.

Бланко связался со мной по телефону, и я взялся за проверку завещания отца Присциллы, которое зарегистрировано надлежащим образом.

Получив на руки документы и устные разъяснения, предоставленные Хафом, Бланко посоветовал последнему не ждать 30 июня, когда состояние полностью отойдет к Присцилле Идз, а немедленно уведомить о своих претензиях опекуна мисс Идз, Перри Холмера. Настаивать на половине состояния, которое должно перейти к Присцилле, а также предупредить Холмера о том, что, в случае отказа выполнить законные требования, вся ответственность падет на опекуна.

Ирби приподнял и снова опустил свои плечи. Потом продолжил:

– Для Венесуэлы этот совет, может быть, и не плох, но будут ли эти требования иметь силу здесь – вот этого я не знаю. Во всяком случае, Хаф последовал совету Бланко, подписал письмо и отправил его Холмеру, а копию – Присцилле. Я тоже получил ее, фотокопии основных документов и полнейший отчет о сложившейся ситуации. Я имею также инструкции от Бланко, согласно которым мне следует удерживать Холмера от передачи состояния и имущества в руки Присциллы.

Я сам немного знаком с законами, но не смог найти такого, который подсказал бы, как это все можно осуществить. Хотя требования Хафа и имеют под собой юридическую основу, но…

– Я не сомневаюсь в ваших словах, мистер Ирби, – перебил его Вульф.

– Но Бланко сообщил мне, что не получил ответа от Холмера. Мне долго не удавалось встретиться с Холмером. Но в конце концов я добился от него свидания.

Это произошло на прошлой неделе, во вторник.

Я имел с ним долгий разговор, но он не привел ни к каким положительным результатам. Холмер не высказал своей позиции, и я не смог добиться от него никаких результатов. Я решил, что при сложившихся обстоятельствах с моей стороны было бы неэтичным не встретиться с Присциллой Идз. Я уже звонил ей и спрашивал, является ли Холмер ее личным адвокатом, но и она не сказала мне ничего определенного. Присцилла наотрез отказывалась со мной встретиться.

С большим трудом я убедил ее. Встреча была назначена на пятницу в ее квартире. Она допускала, что подписала подобный документ по доброй воле, но потом изменила свое решение и просила Хафа вернуть его ей.

Однако Хаф отказался выполнить ее просьбу.

По словам Присциллы, она предложила бывшему мужу сто тысяч долларов наличными в обмен на документ, обещав немедленно перевести деньги. Если он откажется, сказала Присцилла, то не получит ничего вообще.

Я позвонил в Каракас Бланко и информировал об этой беседе.

До 30 июня оставалось только десять дней. Нельзя было терять ни минуты. Но тут все пошло прахом.

Бланко отнесся к предложению Присциллы отрицательно и даже не пожелал его обсуждать. Холмер и Присцилла уехали на уик-энд, и я не мог с ними связаться.

В понедельник утром я начал все сначала, но ни одного из них мне не удалось найти, и я оставил все попытки.

Во вторник утром в газетах появилось сообщение об убийстве Присциллы Идз.

Тут он, как бы в мольбе, простер руки:

– Подумать только!

Вульф кивнул:

– Да, действительно, ваше положение не из лучших!

– Просто безнадежное, – подтвердил адвокат и продолжал: – Не стоило и тратить девять долларов на разговор с Каракасом. Откровенно говоря, вполне может статься, что я не получу никакой компенсации за все издержки. Я все время искал контакта с Холмером, но безуспешно. Наконец я поймал его по телефону, и знаете, что он мне сказал? Он сейчас вообще берет под сомнение сам документ! Он отрицает тот факт, что она его подписала! Он даже намекнул на то, чтобы мой клиент и не вспоминал об этом документе. И отрицает, что в прошлую пятницу Присцилла Идз подтвердила мне его подлинность и собственноручную подпись.

Я снова позвонил Бланко в Каракас. Я посоветовал ему отправить Эрика Хафа в Нью-Йорк первым же самолетом и передать с ним оригинал документа. А потом решил повидать вас.

Может быть, миллионы и были когда-то поставлены на карту, но в общем-то еще неизвестно, есть ли они сейчас. Впрочем, даже если не принимать в расчет акций «Софтдауна», состояние Присциллы Идз весьма значительно. Да и акции представляют большую ценность. Если право на них переходит пяти лицам, то документ Хафа может стать для них грозным оружием, так как ставит под сомнение их незаинтересованность в смерти Присциллы Идз.

Мне пришла в голову мысль о том, что вы, возможно, сможете подтвердить подлинность документа. В тот день она приходила к вам для консультации и провела у вас несколько часов. О документе, безусловно, упоминалось, и, конечно, она созналась в том, что подписала его.

Холмер был здесь в тот же вечер и скорее всего также упоминал о нем. Если мистер Гудвин присутствовал при этом и может все подтвердить, то подобное заявление решит наши проблемы. В этом случае я готов сделать вам конкретное предложение – после обсуждения с Бланко по телефону.

Подобная помощь в идентификации представила бы для мистера Хафа огромную ценность и могла бы быть оценена в пять процентов от общей суммы, которую он должен получить.

Здесь наш посетитель допустил по крайней мере два серьезных просчета: во-первых, предложение строилось на принципе оплаты за подтверждение заведомой правды, что напоминало явный подкуп, или заведомой лжи, что было уж совсем противозаконно.

– Естественно, – сказал Ирби, – мне бы понадобились ваши показания, данные в письменном виде. Заявление от каждого из вас… Я был бы рад и горд получить их. Что же касается соглашения об оплате, то тут я жду ваших предложений. Было бы, наверное, неразумно переносить его на бумагу.

О, после этих слов Вульф мог бы великолепно проявить себя, и я был уже готов, выполняя его приказ, вышвырнуть адвоката за дверь. Но, как это ни странно, Вульф не выразил никакого неудовольствия, даже, напротив, остался спокоен. Он спросил:

– Мистер Хаф приезжает в Нью-Йорк?

– Да.

– Когда?

– Завтра днем в три часа.

– Я хочу его видеть.

– Нет проблем. Я тоже этого хочу. Я привезу его сюда прямо из аэропорта. И если у меня будут письменные показания…

– Нет! Никаких показаний до тех пор, пока я не переговорю с вашим клиентом, а там увидим. – Вульф был резок. – Но только не везите его сюда прямо из аэропорта. Лучше сначала позвоните мне. Я хочу предпринять один шаг, который, уверен, вам не очень-то понравится, но на который вы, возможно, и согласитесь. Я думаю, что здесь у меня состоится встреча всех, кто имеет отношение к этому делу, то есть обеих сторон, в вашем присутствии. Я думаю назначить эту встречу на завтра здесь, в этой комнате. Я обеспечу присутствие мистера Холмера и его компаньонов.