— У меня был долгий, мучительный процесс принятия решения о разводе. Точку поставила старшая дочь, ей было тогда 15 лет, она сказала: «Если не разведёшься — я уйду». Я поняла, что мой ребёнок мне дороже, чем любые другие соображения. Но всё равно так переживала, что похудела до 45 кг, бесконечно принимала таблетки. Потом, когда развелась, сразу набрала вес, по-моему, даже похорошела. И подумала: какой же глупой я была! Да кому какое дело!

Р.М. Горбачёва:

— Через год после приезда в Москву родилась наша первая коренная москвичка — внучка Ксения. Имя определили заранее. Выбрала его я, мне доверили.

Это было в 1979 году. Ныне Ксения — взрослая барышня. После развода с мужем Ирина Сергеевна с дочерью уезжала в Шотландию. Там обе Горбачёвы углублённо изучали английский язык. В 2000 году Ксения была студенткой МГИМО.

В 87-м родилась и вторая коренная москвичка — внучка Анастасия. Имя выбирали коллективно, всей семьёй. Прошло предложение Михаила Сергеевича. Удивительно, но Раиса Максимовна хоть в этом отношении согласилась на паритет.

Правда, оба раза готовили и мужское имя — вдруг мальчик? Для него сообща приготовили имя — Михаил. В честь деда.

В 2000 году Настя училась в школе. По словам Михаила Сергеевича, младшая внучка блестяще владеет американским английским языком.

Р.М. Горбачёва:

— Ещё в студенческие годы на одной из фотографий я, восемнадцатилетняя, напомнила Михаилу Сергеевичу Захарку с картины русского художника XIX века Венецианова «Захарка». И он стал меня так шутливо называть. Так и вошло это в историю нашей семьи. А сейчас, между прочим, повторилось — на новом витке. Недавно Настенька, младшая, четырёхлетняя наша внучка, в присутствии весьма солидных приглашённых гостей на вопрос Михаила Сергеевича: «Где же Раиса Максимовна?» — вполне серьёзно сообщила: «Твой Захарка пошёл по лестнице». Приглашённые удивлённо переглянулись и рассмеялись. Ничего не поделаешь, пришлось и им объяснять, кто такой «Захарка» и почему «Захарка».

Маму Насти, Ирину, когда та была малышкой, Раиса Максимовна частенько брала с собой в институт. Она терпеливо сидела, играла в преподавательской, ожидая конца рабочего дня. Взрослые, заметив её, задавали вопросы. И она с детской непосредственностью, шокируя их, отвечала. «На кого ты похожа, девочка?» — «На папу — у нас совершенно одинаковая ладонь». — «Как тебя зовут, девочка?» — «Захареныш». — «Да?! А твою маму?» — «Захарик»…

В. Казначеев:

— После окончания МГУ Горбачёву предложили поступить в аспирантуру, но будущий генсек вместе с супругой решили отправиться на Ставрополье: лучше быть первым в деревне, чем вторым в городе; к тому же диплом Московского университета на периферии давал большие преимущества, чем в Москве, где у молодой четы не было ни связей, ни широких перспектив. По юридической линии Горбачёв идти не хотел, ещё будучи студентом-практикантом он хлебнул настоящей работы, и, так как панически боялся сверхусилий, решил свою энергию направить в комсомольское русло.

В. Болдин:

— Вкусивший прелести столичной жизни, Горбачёв беспокоился по поводу неопределённости в своей судьбе. Молодого юриста это волновало теперь вдвойне. В сентябре 1953 года он женился на Раисе Титаренко, студентке философского факультета МГУ, и думать надо было о работе и для неё. Поскольку достойного места в краевой прокуратуре никто не заготовил, вполне возможно, что его ждало захолустье. А это не входило в планы молодого специалиста, вполне обоснованно гордящегося своим московским дипломом. Горбачёв давно понял, в какие двери надо стучаться, чтобы не ждать милости от судьбы. Нравы в ту пору в партийных органах были не те, что в середине 70-х годов, и Михаила не только сразу приняли и выслушали в крайкоме, но и помогли ему сменить профиль работы. А хотел он потрудиться на общественном поприще в качестве комсомольского функционера, где, как считал, имел большой столичный опыт. И верно, московский опыт у ставропольских комсомольцев был в дефиците.

Судьба ещё раз улыбнулась Горбачёву, и его сразу утвердили заместителем заведующего отделом пропаганды крайкома ВЛКСМ. Это была должность, которая даже для выпускника московского вуза считалась весьма солидной.

Горбачёв с головой окунулся в круговерть комсомольской жизни. Та пора оставила в его душе много добрых воспоминаний. Нередко вечерами уже в должности генсека он вспоминал эти годы, рассказывал, как мотался по станицам, проводил собрания, организовывал диспуты и ответы на вопросы. Время тогда было необыкновенным. Начиналась оттепель. Повсюду царил оптимизм. Страна расправляла плечи, быстро развивалась промышленность, улучшалась жизнь на селе, возводились новые города, создавались научные центры. В небо взмывали ракеты, советские люди осваивали космос, время рождало таланты. Физики и лирики, лишённые возможности трудиться в «комках», спорили о величии мироздания, о значимости духовного и материального.

Свежие ветры перемен докатились и до степей Ставрополья. И в этой круговерти Горбачёв был на своём месте как организатор, пропагандист, трибун-трубач. Само время двигало его по кабинетам и коридорам ставропольской власти, пока весной 1970 года он не оказался на вершине той пирамиды, с которой хорошо просматривался Московский Кремль.

Р.М. Горбачёва:

— Ставрополь… Михаил Сергеевич приехал сюда из Москвы в год окончания университета, несколько раньше меня. Приехал с дипломом юриста в распоряжение краевой прокуратуры. Однако проработал там всего десять дней. Писал мне: «Нет, всё-таки не по мне служба в прокуратуре… Встретил товарищей по прежней работе в комсомоле». В другом письме: «С учётом моего комсомольского опыта в школе и в университете меня приглашают на работу в крайкомол. Ты знаешь моё отношение к комсомольской работе». И дальше: «Был длинный, неприятный разговор с прокурором края». В новом письме: «Со мной ещё раз побеседовали и, обругав кто как хотел, согласились на мой уход в крайком комсомола». Следующая фраза: «Меня утвердили в должности заместителя заведующего отделом агитации и пропаганды».

Кстати, прокурором края тогда работал В.Н. Петухов. Тот самый, с которым у Михаила Сергеевича был «длинный, неприятный разговор». Петухов — человек незаурядный. Почти пятьдесят лет посвятил прокурорско-следственной работе. Написал немало интересных очерков, связанных с этой работой. Две свои книги, изданные в 1970 году и 81-м, передал с дарственными надписями Михаилу Сергеевичу. И написал письмо: «Сегодня я с огромным удовлетворением думаю о том, что поступил тогда правильно, не встав на Вашем жизненном пути».

В. Максимов, писатель-диссидент, работавший в Ставрополе молодым журналистом:

— Этот город сводился тогда к единственной асфальтированной улице, без канализационной системы и весь покрытый пылью.