– Я хорошо помню эту комнату, я был здесь пару раз с отцом, – сказал Лукас, оглядываясь вокруг и остановив свой взгляд на короне, которую только что держал в руках Борис, добавил: – А это та самая корона Гилмара, – он подошел к ней и с минуту смотрел на нее восхищенным взглядом. – Жалко, что самое главное ее украшение отсутствует, – он вздохнул и повернулся к Борису. – Ты случайно не знаешь, где сейчас этот камень? – как бы невзначай спросил он и ткнул пальцем в пустую ячейку.

– Турмалион совсем недавно был у Феликса, – сообщил Борис, – но он как-то умудрился его потерять.

– Как это? – опешил Лукас.

Он совершенно не ожидал такого поворота событий. Все его планы в одну секунду летели в тартарары.

– Да так, – вздохнул Борис. – Ольгерта настаивала отдать его ей на хранение, но Феликс отказался… А на следующий день камень куда-то исчез…

– Так нужно же его скорее искать! – воскликнул Лукас. – Разве можно так просто взять и потерять такой камень?

– Вот и Ольгерта ему говорила, что камень нужно скорее разделить на части, а он уперся: нет и все тут. Мы его все вместе пытались разыскать, весь дворец обшарили сверху донизу, но пока, увы… Ну, сейчас из города прибыли добровольцы, их много… Сегодня Аброн покажет им весь дворец, а завтра они прочешут его еще раз… Я уверен, что они найдут Турмалион.

– Понятно! Если камень где-то здесь во дворце, то не о чем волноваться: он найдется, – бодрым голосом сказал Лукас.

Из слов Бориса он понял, что камень все же остался во дворце, и это его радовало. Ему почему-то не верилось в простую потерю камня, а пришла мысль о том, что Феликса просто обвели вокруг пальца. Скорее всего, кто-то из взрослых незаметно забрал Турмалион себе. Но кто? На роль вора лучше всего подходила его мать Ольгерта. «Меня-то, в отличие от этого наивного мальчишки, вряд ли удалось бы так просто обмануть», – подумал он и усмехнулся наивности Феликса: – Потерял…

– Жаль, – протянул Лукас, – а так хотелось его увидеть.

Лукас вздохнул и сделал мечтательное лицо.

– Да, мне тоже, – поддержал его Борис, представив себя в короне с Турмалионом.

Мысль стать единственным королем Итландии, как Гилмар, снова пришла в голову Бориса.

– А может, Турмалион у кого-то из обитателей дворца? – осторожно предположил он.

– Как это? – растерялся Борис и недоуменно посмотрел на Лукаса.

К нему в голову ни разу не приходила такая мысль.

– Да так! Предположим мать Феликса? Ты говорил, она хотела, чтобы камень хранился у нее?

– Ну да, – задумался Борис, уже немного засомневавшись, что камень действительно утерян. – Я слышал, они даже поссорились из-за этого.

– А ты попробуй спросить у нее про камень напрямую, – предложил вдруг Лукас. – Возможно, она расскажет тебе правду.

Круг обладателей Турмалиона на глазах сузился, в подозреваемых у него осталась одна Ольгерта. «Ну, пусть мне повезет, и камень окажется у нее», – мысленно взмолился Лукас.

– Ладно, – неуверенно согласился Борис, – я попробую.

– Если ты найдешь камень, пообещай, что ты мне его покажешь, – попросил Лукас. – Хотя, конечно, я не совсем уверен, что Ольгерта откроет тебе правду.

– Почему ты так считаешь? – обиделся Борис.

– А может, она сама хочет стать королевой? – неожиданно произнес Лукас. – Для этого Турмалион ей даже очень бы пригодился…

– Я в это не верю, – возразил на это Борис, но в его голосе явно прозвучала нотка сомнения.

– Ну-ну, – подзадорил его Лукас, – думаешь, кто-то по доброй воле может отказаться от королевского трона?

– Ну, это мы скоро выясним, – сказал Борис. – Ольгерта не вправе рассчитывать на корону, я сейчас здесь единственный настоящий король…

– Ну, ладно… Может, я и не прав… – примирительно произнес Лукас. Он был очень доволен разговором с Борисом и надеялся, что скоро тот точно укажет на место, где хранится камень. – Слушай, давай померяем все это, – он обвел рукой сокровищницу. – Может, ты позволишь мне выбрать тут что-нибудь для себя? – Борис с готовностью кивнул.

Они разбрелись по сокровищнице, время от времени прикидывая на себя какие-то вещи и украшения, и за этим занятием, казалось, совсем забыли друг о друге. Лукас разглядывал военные доспехи, а Бориса больше увлекали атрибуты короля. Он уже присмотрел себе одну корону с изумрудами и хотел ее примерить, но вдруг заметил на полу под ногами большую узорчатую шкатулку и остановился. Борис оставил корону в покое, поднял шкатулку и откинул крышку. Внутри он увидел ряды разноцветных фигурок людей и животных на бархатной подкладке, лежавших каждая в своей ячейке. Одни из них были выполнены из красного камня, другие – из желтого, белого, зеленого или синего. Одна ячейка в шкатулке оказалась пустой, здесь когда-то лежала фигурка змеи.

– Лукас, иди сюда! – воскликнул Борис, с восхищением разглядывая искусно сделанные статуэтки. – Тут есть кое-что интересное.

Лукас в это время стоял к нему спиной и разглядывал портрет Сигизмунда, который казался ему необыкновенно живым. Король словно загипнотизировал мальчика своим взглядом, и Лукас никак не мог от него оторваться. Услышав Бориса, Лукас вздрогнул от неожиданности и повернулся.

– Ну что же ты, иди скорее! – поторопил его Борис, и Лукас нехотя направился к нему. – Смотри, что я нашел, – с горящими глазами произнес Борис, когда мальчик подошел совсем близко, – тут же все короли Итландии… – он по очереди крутил в руках каменных человечков и показывал их Лукасу. – А эта похожа на Селесту, – сказал он, добравшись, наконец, до красной статуэтки в длинном платье. – А это еще что за уродец? – Борис достал из ячейки фигурку с головой то ли человека, то ли кабана со страшной то ли улыбкой, то ли гримасой на лице. – Неужели это сам Рипрок?! – узнал он военачальника и осекся, вдруг вспомнив про Лукаса. – Извини, я не хотел…

– Да ничего, – сказал Лукас, больно задетый за живое, но стараясь внешне выглядеть равнодушным. – Я не пылал к отцу особой любовью, к тому же он редко вспоминал, что он мне отец.

– Я не хотел тебя хоть как-то задеть, – стал оправдываться Борис.

– Да брось, – сказал Лукас, – мне нисколечко не обидно… А вообще дай его мне, – вдруг попросил он. – Он такой забавный… Сам на себя не похож… Интересно, кто это сделал?

– Я слышал от матери, что в Марлине давным-давно жил мастер игрушек… Кукольником, кажется, звали… Правда, где он сейчас, я не знаю.

«Смелый, должно быть, человек этот Кукольник, – с ненавистью подумал Лукас, оглядывая игрушку. – Если бы он посмел так изобразить меня, я его точно бы в живых не оставил».

Ему снова пришел на память колодец с меркулами, и он мысленно с удовольствием бросил туда новую жертву.

– Ты как? – спросил Борис, заметив, что лицо Лукаса напряглось и стало угрюмым.