Галдар мог бы заставить их замолчать, напомнив, что ни одному из черных магов этого сделать не удалось, хотя он неоднократно обращался ко многим из них с такой просьбой. Отказывались ли они потому, что им это было не по силам, или потому, что предложенных им денег было недостаточно, Галдар не знал, и ему это было безразлично. Маги Рыцарей Нераки не вернули ему руки. Ее вернула эта странная девушка, и за это он готов был отдать ей свою жизнь. Пока же он хранил молчание. Если потребуется, он защитит Мину, но сейчас его интересовало, как она сумеет справиться с усложнявшейся на глазах ситуацией.

Мина, по-видимому, не замечала того, что власть ускользает от нее. Девушка уселась в стороне от рыцарей на большом камне чуть повыше их. Расстилавшаяся перед ней гряда гор черными зубцами вершин впивалась в звездное небо. Кое-где темноту освещали оранжевые отблески действующих вулканов. Мина настолько погрузилась в себя, что, казалось, не замечала волны нараставшего мятежа.

– Будь я проклят, если поскачу в этот Оплот! – нарочито громко, явно стараясь, чтобы его слова услышала Мина, заявил наконец один из рыцарей. – Каждому известно, на что там можно наткнуться. Не меньше тысячи проклятых соламнийцев торчит в этом городишке, вот что!

– Как только рассветет, я тут же отправляюсь в Кхур! – поддержал его другой. – Меня, видать, громом пришибло, раз я забрался в такую даль!

– Не стану я стоять первой вахты, – ворчал третий, – пусть девка сама стоит. Не дала нам ни огня развести, ни высушиться, ни поесть как следует.

– Точно, пусть сама дежурит! – поддержали его остальные.

– Я так и собиралась сделать, – раздался спокойный голос Мины, и, поднявшись с места, она подошла к рыцарям. Девушка стояла, крепко упираясь в землю ногами, будто зарывшись в нее ступнями. Доспехи облегали ее тело, она спокойно смотрела в лица людей. – Сегодня я буду дежурить всю ночь. Вам нужно отдохнуть перед завтрашним днем и выспаться.

Она не была разгневана, не жалела их, не собиралась потворствовать или завоевывать их симпатии. Она просто констатировала факт, выдвинув логичный и разумный аргумент: люди устали, и перед завтрашним днем им нужен был отдых.

Рыцари почувствовали себя удовлетворенными, но продолжали ворчать. Так ведет себя обиженный ребенок, только что схлопотавший от взрослого легкий шлепок. Мина приказала расстилать одеяла и укладываться.

Мужчины подчинились, продолжая угрюмо бормотать, недовольные тем, что одеяла мокрые, а спать на камнях жестко. Каждый при этом клялся, что с рассветом отправится прочь.

Мина вернулась туда, где сидела прежде, опустилась на камень и, подняв голову, стала смотреть на звездное небо. Из-за туч появилась луна. И тут Мина запела.

Эта песня ничем не напоминала ту, которую пели призраки Нераки. Песня Мины звучала военным маршем, походной песней, которая бросает в бой храбреца, песней, которая воодушевляет поющего и вселяет ужас в сердце его врагов.

Нас зовет за собой труба.

Слева смерть и погибель справа,

Это в поле брани тропа.

Но в конце ее ждет нас слава.

Песня лилась и лилась. Она была гимном, который поет победитель в момент триумфа. Она была воспоминанием старого солдата о давно минувших битвах.

Перед закрытыми глазами Галдара проносились видения храбрых и чудесных подвигов, и он с удивлением и гордостью понял, что совершает их сам.

Сверкавшим, как пламя молнии, мечом крушил он врагов и наслаждался видом их крови. Песня вела его от одной славной битвы к другой. И всегда – и в самом пекле боя, и в упоении победы – впереди него была Мина. Ее сверкающий победоносный венец реял и над ним.

Песня отзвучала, и наступила тишина. Галдар вздрогнул и, к своему стыду, понял, что заснул, хотя спать совершенно не собирался, намереваясь стоять вахту вместе с ней. Он потер глаза, мечтая снова услышать пение, без которого ночь была пустой и холодной, и оглянулся.

Рыцари крепко спали и, похоже, видели радостные сны, так как отсвет улыбки бродил по их лицам. Ладонями они сжимали лежавшие рядом мечи, будто готовые в любое мгновение вскочить и ринуться в бой. Им снился тот же сон, что и Галдару, сон, навеянный гимном.

Изумленный, он повернулся к Мине и увидел, что она смотрит на него. Галдар направился к ней.

– Ты знаешь, что мне приснилось, командир?

В ее янтарных глазах отражался диск луны.

– Знаю.

– Ты сделаешь это для меня, для нас? Ты приведешь нас к победе?

И снова он видел отражение луны.

– Обязательно.

– Это твой Бог пообещал тебе победу?

– Да.

– Назови мне, пожалуйста, имя твоего Бога, чтобы я мог произносить его в молитвах.

Мина медленно, со значением покачала головой. Ее взгляд скользнул прочь от минотавра, вернулся к небу, необычно темному в этот час, и опять обратился к луне. Минотавру казалось, что единственным светом, освещавшим землю, были глаза девушки.

– Еще не время.

– А когда оно настанет? – продолжал расспрашивать Галдар.

– Смертные утеряли веру. Они похожи на человека, заблудившегося в тумане и бредущего наугад. Некоторые из вас так парализованы страхом, что боятся даже сдвинуться с места. Чтобы поверить в Богов, надо обрести веру в себя, в свои силы.

– Ты поможешь нам в этом? Ты сделаешь так, чтобы это произошло?

– Завтра ты увидишь чудо, – был ответ.

Галдар сел рядом на камень.

– Скажи, кто ты, командир? – спросил он Мину. – Откуда ты пришла к нам?

Мина повернула к нему чуть улыбающееся лицо:

– А кто ты, помощник? Откуда пришел ты?

– Ну, я просто минотавр. Я родился в…

– Нет, я не об этом, – покачала она головой. – Что происходило с тобой до твоего рождения?

– До моего рождения? – Галдар был озадачен. – Не знаю. Никто не знает того, что было до его рождения.

– Я об этом и говорю.

Галдар поскреб рогатую голову и пожал плечами. Очевидно, она не хотела ничего рассказывать о себе, да это и понятно: его это не касалось. Ему это должно быть безразлично. Прежде он не верил ни в каких Богов, но сейчас в нем вспыхнула искра веры. Он хотел верить в Мину.

Она опять в упор посмотрела на него, затем отрывисто спросила:

– Ты отдохнул?

– Да, командир. – Хотя Галдар спал всего несколько часов, он проснулся вполне бодрым и полным сил.

– Не зови меня, пожалуйста, командиром. – Она покачала головой. – Зови меня по имени.

– Но так не полагается! – горячо запротестовал он. – Это будет выглядеть так, будто я тебя не уважаю.

– Если люди не испытывают уважения ко мне, то какая разница, как они меня величают? – возразила она. – Кроме того, звания, которое мне предназначено, еще не существует.