– Сегодня утром я проснулась и обнаружила вот что! – я вытянула руку вперед, демонстрируя родовой перстень Стэнов. Только вместе янтарного, на нем красовался черный камень.

Риелла

В кино мы так и не пошли, потому что весь день и вечер разговаривали. Удобно устроившись на диване в гостиной, я и Алевтина Викторовна говорили, говорили, и говорили.

От чего-то, мне хотелось поделиться с этой женщиной всеми переживаниями и тревогами, всеми мыслями, что роились у меня в голове. Она вызывала самые добрые и нежные ассоциации, и я верила ей. Ее словам, ее взглядам, ее эмоциям. Все было неподдельное, искреннее, заставляющее открыться, обнажить свою душу перед ней, зная, что она не предаст и не будет смеяться над тобой.

Наверное, так и должно было быть с мамой.

Но у меня никогда этого не было.

– Маша, конечно… – покачала головой Алевтина Викторовна. – Ох, эта Маша. Я всегда знала, что она озорная девчонка! Вся в меня!

В ее словах слышалась гордость, и я невольно улыбнулась.

– Паша пошел характером в папу, основательный такой, серьезный. Настоящий адвокат. – женщина понизила голос, чтобы работающий за ноутбуком Павел, который расположился прямо за обеденным столом, не услышал. – Он знаешь, такой смешной в детстве был. Букву Р плохо выговаривал, а однажды…

– Я все слышу, мам!

Мы захихикали. Все-таки, замечательная мама у Маши и Паши!

Мы проговорили до самого вечера, и уже собираясь уходить, Алевтина Викторовна серьезно посмотрела на меня.

– Риелла, я понимаю, ты собираешься вернуться обратно, но все же, подумай над моим предложением. У тебя прекрасные вокальные данные! Знаешь, много красивых голосов, но по-настоящему ценных очень мало. Поэтому и хотелось бы поработать с тобой.

– Мам, я, по-моему, ясно дал понять, что эстрада не для Риеллы. – опять этот суровый голос Паши. Почему он так против? Я была бы рада попробовать!

– Паша, ты принимаешь решения за девочку! – Алевтина Викторовна повернула голову в сторону сына. – Она совершеннолетняя! И ее столько лет подавляли, что теперь, мне кажется, она должна научиться принимать решения сама!

– Мам. – Павел был непреклонен. – Может ты уже пойдешь домой? Мы вообще-то хотели с Ри пойти в кино!

– С Ри? – удивленно вскинула брови женщина и легкая улыбка появилась на ее лице. – Знаешь, а я вот тут подумала, может быть завтра я заберу у тебя Ри, и мы отправимся с ней на шопинг? А потом уже сходите в кино!

– Мам, что ты задумала?

– Ничего! Просто шоппинг. Ну и салон красоты! А то, поди нет у вас ничего подобного! – Алевтина Викторовна улыбнулась и сжав мою руку, зашептала мне на ушко. – Завтра погуляем всласть!

Мое сердце запело от ее слов!

Как же это было здорово – ощущать поддержку такой удивительной женщины.

– Мама, это просто вулкан эмоций и энергии. – покачал головой Паша, как только за Алевтиной Викторовной закрылась дверь.

– Она прекрасна! У тебя замечательная мама. – я улыбнулась и присев на диване, включила планшет. У меня была цель – найти кое-что.

– Что будешь делать? – Паша смотрел на меня, продолжая стоять в дверях и казалось, он не очень хотел возвращаться к работе.

– Полистаю интернет, если мы никуда не пойдем.

– Можем пойти прогуляться. – легко предложил он.

– Правда? Я так поняла, что у тебя много работы.

– Нет, я просто делал вид, чтобы только мама не приставала с расспросами. – улыбка появилась на его лице и мне тоже захотелось улыбнуться ему в ответ. Сердце приплясывало от радости!

Мне было очень хорошо с ним. Разговаривать, спорить, рассуждать. А еще смеяться, делиться переживаниями. Порой, я ловила очень странные взгляды Павла на себе, и не могла понять, что же они означают. Но стыдно признаться, я и сама украдкой разглядывала его.

Он тревожил меня, мои чувства, эмоции. Я не знала, как описать то, что происходило со мной, когда я видела Пашу. Словно миллионы молний проносилось по телу, словно тепло расплывалось по каждому уголочку, заполняя меня полностью. А сердце… оно на мгновение замирало, а потом с удвоенной силой стучало, отдаваясь в голове тысячей мелких молоточков.

А еще, я испытывала волнение!

Вот и сейчас, его улыбка, теплый и добрый взгляд, его легкая манера общения, все это возбуждало, превращая меня в один большой комок нервов.

Я сглотнула.

– У тебя замечательная мама.

– Да, только ее бывает слишком много. Ты готова Ри? Пойдем погуляем?

– Да, я готова. – так как одежды на выбор у меня было не много, то и собираться-то бы не сложно.

– Я сейчас быстро сделаю один звонок, и переоденусь.

Пока ждала Пашу, в интернете нашла, что такое Инстаграм.

***

Паша

Я озверел, честное слово. Когда мама только заикнулась про шоу-бизнес, я готов был задушить ее собственными руками.

Я не слышал голоса Ри, но маме, как эксперту по вокалу, доверял. За ней гонялись все именитые звезды и не именитые звездушки, только чтобы она им «поставила» голос, поработала, уделила внимание.

Но только не в случае с Ри.

Я бы вообще ее запер в квартире и никуда бы не выпускал. И дело не в Маше…

Дело в самой Ри.

Она стала мне необходима! Вечером было тяжело засыпать, потому что перед глазами всегда всплывали картинки с ее стройными ножками, когда я застал ее в первый вечер в своем банном халате, прикорнувшей на диване. Она тогда так засмущалась, а я понял, что уже давно не общался с девушкой, которая краснеет от таких невинных ситуаций.

Ри была другой! Действительно, как не от мира сего!

Добрая, отзывчивая, готовая помочь, но пытающаяся отстаивать свое мнение. Она училась. Училась быть сильной, говорить «нет», если ей действительно чего-то не хотелось. Мне было легко и комфортно с ней.

Как только я перестал давить на нее, как только мы начали больше общаться, стало легче. Она открылась мне, доверилась. И это было приятно.

Еще приятнее, и тяжелее для меня, было увидеть ее в современной одежде. Оказывается ее платье скрывало все! Абсолютно все! И это был самый большой грех, потому что фигура у Ри оказалась.... Сногсшибательная!

Да, я видел ее ножки, но, когда она одела Машину одежду, мне срочно потребовалось принять душ. С ледяной водой.

Потому что, Ри была не просто стройной, ее тело состояло из прекрасных изгибов, по которым так и хотелось провести руками, дотронуться до аккуратной, небольшой груди, зарыться руками в волосы и припечатать ее в себя, чтобы она слилась с моим телом.