Поиски свободного места не составили труда. На каждом столике стояла табличка с номером, и Ольшанский уверенно подошел к столику с цифрой 9. Все четыре стула вокруг него были пусты.

— Рановато пришли, — с оттенком недовольства проговорил Сошанский, занимая место с таким расчетом, чтобы видеть большую часть зала. Пашков заметил этот нехитрый маневр, но виду не подал. Он знал, а по большей части догадывался, что в институте, где из его приятеля делали дипломата, учат многому из того, что в популярной литературе и фильмах про шпионов приписывают исключительно Штирлицам всех мастей. Так, Костя как-то хвалился, что научился открывать бутылку, одной рукой заставляя ее содержимое завиться штопором, а ударом второй по донышку выбивая пробку. В то время он учился не то на втором, не то на третьем курсе. Можно представить, чему его могли научить за пять-то лет.

Пашков мельком осмотрел зал. Почти все столики были заняты, люди неспешно выпивали, переговаривались между собой, без особого интереса посматривали на сцену, где под фонограмму изображал африканскую страсть слегка одетый дуэт. Судя по всему, вечер только начался. Не было еще ни пьяных, ни танцев в обнимку, ни громких тостов.

— Кость, а ты каким боком к этой конторе? — поинтересовался Пашков, глядя, как его приятель разливает по рюмкам виски.

— Да почти уже никаким. Раньше, когда они только начинали, я помогал им устанавливать контакты с поставщиками. Консервы, соки — и все такое в этом роде. Тогда многие этим пробовали заниматься. А они смотри как развернулись, — Сошанский взглядом обвел зал. — Сначала, десять лет назад, были настоящими пацанами. Хотели всю Венгрию заставить на себя работать. Максималисты, как и все в молодости.

— Почему Венгрию?

— Так они оттуда все везли. Я же там работал в то время, забыл?

— Нет, вспомнил. — Пашков взял в руку рюмку. — Ну что, давай за нас?

— Нет, сначала за именинника. А то как-то невежливо получится по отношению к хозяевам.

— Давай за него. Или за них?

— И за него, и за них. Пусть живут и здравствуют еще десять лет.

— Немного же ты им отмерил.

— По нашей жизни это даже щедро. В конце концов через десять лет еще раз пожелаем.

Они выпили и слегка закусили, когда к их столику подскочил расторопный официант и предложил на выбор горячие закуски.

— Хочу тебя спросить кое о чем, — решился задать главный свой вопрос Пашков. — Можно сказать, проконсультироваться, пользуясь знакомством с экспертом.

— Валяй, — разрешил Сошанский, кивком здороваясь с человеком, сидевшим за два столика от них.

— Ты некоего Молочкова знаешь?

— Дядю Гея? Встречал пару раз. А зачем он тебе?

— Да вот книжку одну задумал написать. Про политиков. В сущности, все равно кого брать прототипом, но он как-то попался мне на глаза. Вот и захотелось поподробнее узнать. Можешь что-нибудь сказать?

— Меня он не сильно интересует. Как политик он нулевая фигура. В том смысле, что его интересуют только деньги.

— Ну какие же у коммунистов деньги?

— Такие же, как и у всех остальных. Вот станет он губернатором — будет еще больше.

— Думаешь, станет?

— Не исключено, — пожал плечами Сошанский. — Хотя, говоря между нами, я бы его прокатил. Уж больно противный.

— Как?

— Я бы, например, повнимательнее посмотрел на его помощника.

— И что бы там увидел?

— Я бы увидел, что молодой коммунист Вова… Хотя какой молодой? Наших примерно с тобой лет, а коммунист он не больше, чем я. Так, одна фразеология и тоска по несостоявшемуся прошлому. Ну и теплое место рядом с боссом, конечно. Возможности пользоваться большими связями. Жена, два сына, маленький бизнес, оформленный на супругу. Все нормально. Но только пару лет назад его частенько видели в гей-клубах, а сейчас не то — положение обязывает, но зато раза два в неделю он остается ночевать на даче у Молочкова. Способ, конечно, грязноватый, но действенный. Средний отечественный избиратель не любит видеть во власти голубых. Хотя рано или поздно это, безусловно, произойдет. Вообще, про этого Вову нужно отдельно рассказывать. Мелкий гад и неблагодарная скотина. Я ни минуты не сомневаюсь, что, пообещай этому пакостнику немножко денег и защиту — он продаст своего босса с потрохами. А пока лижет зад своему хозяину. В прямом и переносном смысле.

— А доказательства?

— Для избирателя хватит одного сомнения. При необходимости, конечно, можно нанять соответствующую фирму, и та за месяц все накопает. С фотографиями, с телефонными переговорами и даже с видеосъемкой. Главное — знать, что именно искать. Только зачем тратить на это большие деньги, если все можно сделать значительно проще и дешевле. Мы поддержим его конкурента, который выставит свою кандидатуру в последний момент, а за оставшееся время сам все накопает и озвучит. А уж покупать ему Вову или запугивать, грозя разорением его фирмы, нанимать спецов или полюбовно договариваться с Молочковым — решать ему самому вместе с его штабом.

— Предвыборные технологии во всей красе, — усмехнулся Пашков, отметив про себя, что, хотя Молочков Сошанского, по его словам, «не сильно интересует», Костя знает о нем намного больше, чем можно прочесть в газетах, а чем, как не интересом это можно объяснить. — Так что же, получается шансов у него нет?

— Почему? Шансы всегда есть. Даже у самого распоследнего бомжа. Только мне кажется, что это не проходная фигура. Кроме того, что он коммунист, а за коммуниста всегда найдется кому проголосовать, и имеет некоторый опыт хозяйственной работы плюс кое-какие деньги, которые можно потратить на предвыборную кампанию, за ним ничего нет. Ого! Посмотри-ка, кто к нам идет.

Пашков обернулся. В двух шагах от него был молодой мужчина с длинными, до плеч, русыми волосами. Он шел к ним и заранее улыбался приветливой и уверенной улыбкой хозяина жизни, обнажая неправдоподобно белые зубы.

— Константин Евгеньевич! — воскликнул он, подойдя к столику и протягивая руку вставшему навстречу Сошанскому. — Я и не заметил, как вы прошли.

— Спасибо за приглашение.

— Ну что вы! Мы помним наших друзей. Для них, собственно, все это и затеяли.

— Познакомьтесь. Это генеральный директор фирмы-именинницы, за процветание которой мы только что подняли бокалы, и хозяин сегодняшнего раута Георгий Валентинович Яшин. А это мой старинный товарищ и известный писатель Пашков Виталий Никитович.

— Правда? — искренне, казалось, удивился Яшин. — Читал. Честное слово, читал вашу книжку. Понравилось. Не ожидал, но знакомству рад. И знаете, у меня к вам может быть деловой разговор.

— Какой же? — из вежливости поинтересовался Пашков.

— Есть у нас идея открыть собственное издательство. Вот вам моя визитка. Звоните в понедельник или во вторник. Нам нужно с вами обязательно встретиться и все обсудить. Может быть, удастся найти общий язык. А теперь извините меня — я на пару минут должен украсть у вас Константина Евгеньевича. Верну с процентами!