Не успел развеяться дым от выстрелов, как шейх уже стоял напротив пощаженного врага, говоря:

— Я сохраняю тебе жизнь с определенной целью.

Округлив глаза, благодарный турок воздел руки к небу и повалился на колени перед шейхом. — Помилуй тебя Аллах!

— Успокойся! — поморщился шейх. — Встань!

Склонив голову, турок, шмыгая носом, поднялся.

Шариф быстро допросил его. Испуганный до полусмерти турок подтвердил, что на ночной разбой его послал хозяин, Мустафа ибн Хусейн, но цели налета он не знал. Доверием Мустафы пользовались только старшие командиры. Ему отдавали приказания — он их выполнял. Среди людей Мустафы прошел слушок, что они должны были доставить в его дворец что-то или кого-то, но о чем шла речь, несчастный турок не ведал.

Шейх сохранял абсолютное спокойствие, но внутри у него все сжалось. Возможно ли, что люди Мустафы пришли за Тэмпл Дюплесси Лонгуорт?

Шариф отправил помилованного турка к его господину с запиской: «Если твои люди еще раз окажутся возле моего лагеря, я, Эль-Сииф, шейх Шариф Азиз Хамид, нападу на твой дворец и прикончу тебя собственными руками».

— Скажи Мустафе, что его смерть не будет ни быстрой, ни легкой, — велел шейх. — Я придумаю для него такую невиданно мучительную казнь, какую даже он, с его развращенным умом, не сможет вообразить.

Стрельба прекратилась так же неожиданно, как и началась, и лагерь вернулся к своей обычной ночной жизни. Тэмпл лежала под кроватью и дрожала, не зная, что ей делать.

Она прекрасно понимала, что схватка закончилась, но не могла догадаться, чья взяла. Тэмпл полагала, что нападение могло быть совершено на лагерь с целью ее освобождения. Возможно, ее семья каким-то чудесным образом узнала, что она томится в плену, и наняла бедуинов из соседнего племени, чтобы те вызволили Тэмпл из неволи. Возможно, это ее последняя ночь в плену. Возможно, пока она здесь лежит, спасители ищут ее повсюду. Возможно, ей следует выбраться из-под кровати, выскочить из шатра и как можно скорее дать о себе знать.

Но сразу после всех этих «возможно» ей на ум пришло еще одно, которое заставило ее сердце почти остановиться. Возможно… шейх погиб в схватке…

Тэмпл представила себе молодого шейха лежащим на песке, изрешеченного пулями, обратившего невидящий взор к звездному небу.

Тэмпл отогнала ужасное видение и тяжело вздохнула, когда кто-то откинул полог шатра и внутрь заструился лунный свет. Девушка почти перестала дышать. Замерла. Прислушалась. И поморщилась, когда сильная рука ухватила ее за плечо. Тэмпл повернула голову и с облегчением вздохнула, заметив сияющее на безымянном пальце руки рубиновое кольцо.

Когда Тэмпл выпрямилась и подняла голову, она с трудом узнала в высоком ухмыляющемся мужчине шейха Шарифа. Небритый, с обнаженным торсом, с полубезумными глазами, он истекал потом и кровью. Из его левого плеча сочилась красная влага, под правым глазом красовалась нашлепка из грязи и крови.

— С вами все в порядке? — Голос его звучал па удивление грубо, глаза недоверчиво осматривали девушку. Впрочем, ответа он дожидаться не стал. Он резко повернул ее к себе спиной, пристально вглядываясь, нет ли на теле Тэмпл следов крови или насилия.

— Прекратите! — гневно запротестовала девушка, сжимая узел простыни, скрывающей ее тело. — Со мной все прекрасно.

Шейх не обратил никакого, внимания на ее слова. Крепко схватив Тэмпл за руку повыше локтя, он начал медленно поворачивать ее, внимательно рассматривая каждый сантиметр ее тела. Желая убедиться в том, что девушка не пострадала, он медленно провел рукой по ее шее, голове, обнаженным рукам, спине и плечам, затем его пальцы спустились по простыне. Осмотрев Тэмпл, шейх перевел взор на диван, на котором она обычно спала, и заметил, что он пробит пулями. Они встретились взглядами, и Тэмпл поймала в его глазах выражение мягкости и нежности, так несвойственное ему.

—Вы… в вас стреляли.

Она слегка дотронулась до его израненного плеча.

— Ничего страшного, — сказал шейх, перехватив ее руку. — Просто царапина. Кости не задеты. Сейчас прикажу принести горячей воды, и вы тоже сможете привести себя в порядок. — Он указал на пятна, оставленные его грязными руками на простыне. Направившись к выходу, он бросил ей через плечо: — Сегодня ложитесь на мою кровать, а я устроюсь на диване в гостиной.

Тэмпл бросилась за ним. Но… ваши раны… Их надо обмыть и перевязать…

— С этим прекрасно справится Тариз.

— Я помогу ему, — заявила Тэмпл, довольная уже тем, что невысокий разговорчивый араб, к которому она привыкла, жив.

— В этом нет никакой необходимости.

— Я все равно буду помогать Таризу, — объявила Тэмпл, неотрывно глядя на сочащуюся из плеча шейха кровь. — Вам больно? — нежно спросила она.

— Нисколько, — солгал Шариф, хотя от потери крови у него уже кружилась голова.

Шейху стало дурно, и Тэмпл бережно поддержала его. Глаза раненого беспомощно закрылись, тело обмякло. Он позволил себе расслабиться, только убедившись, что этой прекрасной золотоволосой женщине не нанесли никакого вреда. Впрочем, была и еще одна причина: ему чертовски приятны объятия ее обнаженных нежных рук.

Шейх Шариф Азиз Хамид одиноко сидел на дюне и вглядывался в бескрайние просторы пустыни.

С тех пор как люди султана совершили разбойный налет на его лагерь, прошла неделя, но шейх беспокоился, подозревая, что Мустафа каким-то образом узнал о Тэмпл. Это невозможно, уверял он себя. Нагиб был смелым и верным курьером, который за многие годы доставил сотни секретных сообщений союзникам шейха. Бесстрашный человек, который скорее пожертвует своей жизнью, чем позволит отнять у него письмо. Нагиб, без сомнения, уже добрался до Багдада и отправил телеграмму семье Тэмпл в Америку.

Шариф убеждал себя, что все в порядке. Никто не жен был знать, что он держит у себя в плену наследницу огромного состояния.

Он примет все доступные ему меры, чтобы обеспечить безопасность Тэмпл. Она под его защитой. В ночь налета, пока Тэмпл помогала Таризу обмывать и перевязывать раны шейха, последний рассказал ей, чьи люди напали на лагерь, и предупредил Тэмпл, что, если она попадет в лапы Мустафы, ей лучше молиться о том, чтобы Господь послал ей смерть, прежде чем ее приведут в покои сатрапа.

— Никогда не уезжайте за пределы лагеря в одиночестве, — как можно более убедительно сказал Шариф.

Тэмпл была занята промыванием раны и ничего не ответила. Тогда шейх стиснул зубы, крепко взял ее за руку и сказал:

— Тэмпл, посмотрите на меня. — В голосе его прозвучало нечто, что заставило и девушку, и Тариза едва ли не подпрыгнуть. — Вы слышали, что я сказал?

— Да, — подтвердила Тэмпл, — вы попросили посмотреть на вас.

— Я сказал, что вам не следует покидать лагерь в одиночку. Никогда! Пообещайте мне, что выполните мое распоряжение!