Этого Макклинток с товарищем уже не выдержали и бросились к лесу, судя по звукам, страдая от той же напасти, что и их друг.

– Крепкий желудок, – взглянув на меня, одобрительно похвалил Джок.

– Мой отец был викарием, – пояснила я. – К мертвецам мне не привыкать. Но я очень благодарна, что вы укрыли тело.

– Мне она не больно-то нравилась, но она была такой юной… всегда горько терять молодых. Ее несчастным родителям уже сообщили?

– Не знаю, – ответила я, в самом деле ни разу не задумавшись, что у мисс Флауэрс могут быть отец и мать. Я вдруг почувствовала прилив жалости к ним и их дочери. Глаза защипало от подступивших слез.

Джок грузно поднялся на ноги.

– Пойду приведу ребят, и сможем унести барышню в дом.

Признаю, что слез мне сдержать не удалось, но я не жалела. Мне кажется, это правильно, когда мы оплакиваем мертвых. Это своеобразная дань им. Мой отец говорил, что когда мы горюем, так природа (и Бог) напоминает нам, что не стоит принимать жизнь как данность, что нужно ценить то, что те, кто ушел, сделали для нас. Мисс Флауэрс ничего мне не делала, но редко когда встретишь человека, которого не любит никто, только мать. Все мы когда-то были детьми, а детей обычно любят, считают символом надежды и радости. Иногда то, как мы проживаем и заканчиваем жизни, не соответствует тем ранним ожиданиям, но когда-то перед всеми нами открывалось множество возможностей, по крайней мере, я так считаю, и подобный неожиданный конец всегда трагичен.

Бледные констебли осторожно донесли мисс Флауэрс до дома доктора Стюарта, пообещавшего обязательно зажечь свечу. Когда мы с Джоком добрались до охотничьего домика, ужин давно прошел, так что Рори, видимо, что-то придумал. В библиотеке горел свет, оттуда доносились громкие мужские голоса, и я предположила, что Бертрам претворяет свой план в жизнь. Сьюзан нигде не было видно, поэтому, отказавшись от предложения Джока приготовить омлет, я отправилась в кровать. Если мужчинам понадобится что-то еще, Рори вновь придется справляться самому. Мой день и так оказался слишком насыщенным.

Той ночью мне снились шеренги марширующих сквозь туман молодых солдат. Несмотря на клубящиеся клочья тумана, я различила военную форму, и даже во сне не могла сдержать слез, думая о надвигающейся войне. Но когда солдаты дошли до меня, то прошли сквозь мое тело. И тогда я поняла, что они не отправлялись на войну. Это были призраки, строй за строем направлявшиеся в темноту.

Проснулась я незадолго до рассвета. Несмотря на прохладный воздух, все тело покрылось испариной, кровь стучала в ушах. Я знала, что должна вспомнить, было ли среди мертвецов лицо Рори. Серый свет, пробивавшийся сквозь занавески, все светлел, но образы из моего сна витали вокруг подобно облакам или призрачной завесе. Мерри заворочалась на соседней кровати, но я по-прежнему видела полки солдат, марширующих мимо меня в ускользающую ночь.

Видимо, я заговорила вслух, не осознавая этого, так как Мерри вдруг оказалась рядом.

– Проснись! Тебе снится кошмар, проснись! – крикнула она мне.

– Я не сплю, – ответила я. – Я вижу тебя, Мерри. Но также вижу и их, целый строй, как они идут мимо меня к своей смерти. Мне нужно увидеть, есть ли среди них Рори.

Во всяком случае, я думала, что сказала именно это. Мысленно я сформулировала эти слова, но Мерри взглянула на меня озадаченно. А затем решительно. В следующий миг я уже откашливалась и отплевывалась, промокнув насквозь. Мерри окатила меня водой из умывальной чаши. Я села на мокрой кровати, хватая ртом воздух.

– Исчезли? – с опаской спросила Мерри с другого конца комнаты.

– Что?

– Ночные страхи. Исчезли?

Собираясь довольно резко поинтересоваться, о чем она вообще говорит, я вдруг осознала, что мертвецы в самом деле пропали, а также что не могу вспомнить, видела ли среди них Рори. И я расплакалась.

– Батюшки-светы, – охнула Мерри, подходя ближе и обнимая меня. – Это же я нашла чертово тело.

Мягко отстранив ее, я сняла с себя мокрую одежду. Сумрачный рассвет уступил место занимающемуся дню, и я знала, что у нас обеих немало работы.

– Давай приступим к делам, – предложила я. – Не знаю, как ты, но мне нужно почувствовать, что я занимаюсь чем-то нормальным.

– А все это место, – пробормотала Мерри, надевая форменное платье. – Каждый раз, как приезжаем, случается что-то ужасное.

«Нет, – подумала я, – это не место. Это то, что мы привозим с собой». Но делиться своими мыслями с Мерри я не стала. Если она подумает, что, уехав из Шотландии, мы оставим все плохое позади, то пусть считает так как можно дольше. Прошлый вечер окончательно убедил меня, что смерть следует за мной по пятам и вскоре найдет нас всех снова.

Как можно догадаться, подавая кофе и чай в утренней гостиной, улыбкой я не сияла.

В кухне все вели себя сдержанно, Сьюзан с Джоком едва заговаривали друг с другом. Но в гостиной дело было в чем-то еще. Бóльшую часть завтрака Бертрам просидел, держась за голову и тихонько постанывая. Рори вел себя отстраненно-холодно. Мистер Нос, мистер Борода и мистер Лысый ели мало, да и стоило кому-то все же поднести кусочек ко рту, как раздавался торопливый шепот, и все придвигались ближе к говорящему, почти сталкиваясь головами. Все это походило на человеческую черепаху, которая периодически высовывает голову или лапы из панциря и втягивает обратно. Мерри с круглыми глазами наблюдала за маневрами.

– Что это они удумали? – обернувшись ко мне, одними губами произнесла она, пытаясь втиснуться между гостями и забрать грязные тарелки. Я с подобным поведением сталкивалась чаще, так что сумела также беззвучно ответить:

– Похмелье.

Мерри было хихикнула, но под гневным взглядом Рори тут же выпрямилась в струнку.

К счастью, когда на завтрак спустились остальные гости, мы не только загрузили грязную посуду в подъемный лифт, но также подали кофе. Я стояла спиной к двери, с серебряным кофейником в руках рядом с мистером Носом. Мерри должна была налить чай Бертраму, но, подняв взгляд на открывшуюся дверь, пролила значительную часть на пол. Бертрам, по-прежнему сжимавший голову руками, ничего не заметил, но, что удивительнее всего, Рори, дворецкий, профессиональнее которого не найти, смотрел на то, что появилось в дверном проеме, с изумлением. Мне пришлось приложить неимоверные усилия, чтобы не обернуться.

Два джентльмена, мистер Министр и мистер Низкий, прошли мимо меня, и вроде бы все было как обычно, ничего подозрительного. Но тут они сели на свои места. На левой щеке председателя собрания красовался широкий, едва начавший затягиваться порез, а мистер Низкий, в свою очередь, щеголял подбитым глазом, который редко увидишь у кого-то старше одиннадцати лет.

Мерри перестала лить чай на пол и, бросив быстрый взгляд на Рори, убедилась, что ей все сошло с рук.