Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Кассандра из эпохи античной Трои читает книгу, сидя в тени Синего Дерева Времени. В небе блистает солнце. Ветерок колышет траву. Слышится пение невидимых птиц.
На обложке книги написано: «Приключения Кассандры Катценберг».
Девушка нерешительно подходит к ней. Женщина неторопливо откладывает книгу в сторону:
— Ты не заставляешь себя ждать. Я успела прочесть одну главу, да и то в страницу длиной. Ты теперь спишь два раза в день. И мы знаем, что можем встречаться через каждые два сна.
— А вы на самом деле существовали или вы просто легенда?
— Сейчас это не имеет значения. Меня оживляют фантазии твоих снов. Это плоды моих уроков. Запомни хорошенько изречение: «Реальность — это то, во что ты веришь».
Девушка пытается вникнуть в смысл этих слов, потом спрашивает:
— А что есть помимо моей веры?
— Все вокруг — это только вера. История прошлого, история будущего… Все всегда начинается с идеи, пришедшей в голову одному человеку. А Вселенная потом делает все возможное, чтобы претворить в жизнь изобретенный им сценарий.
Кассандра обдумывает услышанное.
— Кто знает, может быть, Гомер придумал Одиссея? Платон выдумал Сократа? Святой Павел придумал Иисуса Христа? — продолжает ее старшая подруга.
— В любом случае, не я выдумала теракт на заводе ЭФАП.
— Кто знает?
Античная Кассандра смеется.
— Ну-ну, я шучу. Ты ведь даже не знала, что такой завод существует, верно?
— Есть очень много вещей, которые существуют независимо от нашей веры, независимо от легенд, рекламы и проектов.
Жрица делает грациозный жест рукой, вокруг которой обвилась змея:
— Я тоже хотела в это верить.
Античная Кассандра улыбается. Современная Кассандра морщится:
— Я больше не хочу видеть будущее. Я просто хочу, чтобы меня оставили в покое.
— Разве у тебя есть выбор? Разве выбор есть у меня? Когда я получила способность предвидеть будущее, подразумевалось, что это подарок. От подарков не отказываются.
— А если, зная будущее, я буду молчать?
— Ты будешь страдать.
— А разве, когда я говорю, я не страдаю?
— На самом деле в этой игре выиграть нельзя.
— А какое у нее название?
— «Прорицательница».
— Прорицательница…
— Хочешь, скажу тебе самое главное?
Античная Кассандра склоняется и произносит на ухо девушке:
— Знать и не уметь убедить других — это, быть может, обидно, но не знать и жить, как все, еще хуже…
Она играет со змеей и говорит:
— Цени свое могущество.
Затем взгляд ее становится жестким.
— Цени, или ты его потеряешь.
— А что мне это может дать?
— Ты можешь узнать, кто ты на самом деле. Ведь это цель каждой жизни…
Голос жрицы нарастает и уже напоминает по силе раскаты грома.
— Ибо только одно важно: узнать, кто ты на самом деле.
Ее ресницы дрожат.
Подняв веки, она различает низко склонившееся над ней лицо директора школы «Ласточки».
О нет, только не он.
На нем голубой галстук с металлическим отливом и перстень с печаткой, на которой, если присмотреться, изображена лошадь в короне. От него пахнет мужской туалетной водой и потом.
Кассандра осознает, что находится уже не в больнице, а в изоляторе школы «Ласточки». Она хочет приподняться, но ее запястья привязаны к спинке кровати.
Филипп Пападакис улыбается, а потом показывает девушке странную конструкцию: перевернутый прозрачный стакан, стоящий на тарелке.
Внутри стакана лихорадочно кружится пчела.
Директор школы наблюдает за насекомым сквозь стекло.
Пчела бьется о прозрачные стенки. Директор подносит стакан к глазам Кассандры:
— Ты слышала о «синдроме пчелы»?
Кассандра качает головой, пристально глядя на насекомое в неволе.
— Видимо, наши уроки никогда не закончатся, мадемуазель Катценберг. В последний раз я объяснил вам значение вашего имени, теперь расскажу о смысле ваших поступков.
Кассандра понимает, что ей действительно стоит поучиться у этого неприятного типа.
Наверное, и вправду от врагов можно узнать больше, чем от друзей.
Он встряхивает стакан, о стенки которого продолжает биться пчела.
— Мне было девять лет. Вместе с другими детьми я играл в цветущем саду. Вдруг пчела села на пирожное, приготовленное для полдника, и начала им лакомиться. Другие дети сначала закричали от ужаса, боясь, что она их ужалит. Один мальчик, чтобы произвести впечатление на девочек, решил пуститься на хитрость: увидев, что пчела уселась на крошку от пирожного, он накрыл ее перевернутым стаканом. Точно так же, как сделал сейчас я.
Он опять слегка встряхивает стакан, что немедленно увеличивает тревогу насекомого.
— Затем мальчик, который посадил в тюрьму пчелу, подумал, что она наказана недостаточно. Он стал стучать ложкой по стенкам стакана, раздавался пронзительный звук, который, конечно, внутри стакана казался еще более громким. Пчела словно обезумела, и я…
Филипп Пападакис несколько раз стучит указательным пальцем по стеклу. Что приводит пчелу в бешенство.
— Я решил, что довольно длить ее пытки и надо освободить невинное насекомое.
Директор смотрит на Кассандру с простодушным видом.
— Сказано — сделано, я приподнял стакан. Зачем только я это сделал? Пчела немедленно ужалила меня в руку. Это было очень больно. Впрочем, пчела испытала при этом еще более мучительную боль, поскольку, как вы знаете, ее жало, в отличие от жала осы, оканчивается зазубренным крючком. Ужалив, она пытается улететь, жало застревает и выворачивает у нее все внутренности.
Последние слова он произнес очень грустно:
— Она страдала. Я страдал. И все потому, что я решил проявить великодушие. На самом деле пчела совершила глупость: укусила руку, освободившую ее. И погибла. Мне было больно, но я выжил. Такова цена урока.
Он роется в лежащей на стуле сумке, в которой находятся вещи Кассандры.
Только бы он не украл мои часы вероятности.
Он ищет что-то в течение некоторого времени, затем достает книгу «Проклятие Кассандры».
— Неблагодарность — вот причина всех драм в мире. Драма троянской Кассандры в том, что она не сказала спасибо Аполлону. Драма пчелы в том, что она не сумела когда-то сказать мне спасибо за то, что я ее освободил. Неблагодарностью вызвана и ваша драма, а следовательно, и моя. Вы ведь тоже меня укусили, в то время как я желал вам лишь добра. Не так ли?