— Ааа… Кажется мы с вами столкнулись у офиса моего мужа, да? Вы его сотрудница? — похоже, фотографии, которые она держит в руке, пока что не видела.

— Угу. Сотрудница, — Лиана скрестила руки на груди, с презрением рассматривая Варламову. — Ты конвертик-то открой, глянь. Может узнаешь.

Нина перевела удивлённый взгляд на конверт, медленно открыла его и заглянула внутрь.

— Ну же, смелее, — подначивала её, а курица, как назло медлила, словно догадывалась, что может там увидеть.

Наконец, Варламова взглянула на первые снимки и застыла, выпучив глаза.

— О, дааа, — Лиана плотоядно улыбнулась, приосанилась. — Ну что, мышка серенькая, дошло, кто я?

Варламова тут же изменилась в лице. Сунула фотографии обратно в конверт и швырнула его под ноги девушке.

— Так это твоя работа? В чём дело? Не уверена в себе или просто осознаёшь, что женатого мужика не так просто увести из семьи? — стерва вдруг шагнула к Лиане и прошипела ей прямо в лицо: — Мне плевать, что там у тебя с моим мужем. Но если ещё раз ты хотя бы подумаешь о том, чтобы угрожать моим детям, я тебя уничтожу, поняла? Не забывай, что ты всего лишь подстилка. А я — жена! Мать его детей! Я рассказала следователю о твоём дружке и о тебе. Уже совсем скоро вся ваша шайка поплатится за всё, что натворила. И если я узнаю, что со Славой это сделали вы… Ты пожалеешь, что на свет родилась!

Лиана отшатнулась от неё, отступила на шаг назад. Как-то не так ей представлялся собственный триумф. Разве не должна была эта сука разреветься и позорно сбежать?

Но Варламова всё наступала на неё и остановилась только тогда, когда Лиана уперлась спиной в свою машину.

— Ты всего-навсего раздвинула перед Варламовым ноги. А я прожила с ним много лет. Я была с ним, когда он был нищим. Была с ним, когда он стал богатым. Я была, есть и буду, потому что родила ему двоих детей. Я часть его жизни. Не думай, что обычный секс его обяжет чем-то. Поверь мне, женщине, знающей этого мужчину лучше, чем он сам… Ты очень скоро ему надоешь. Знаешь, что случается с любовницами? Их просто бросают. Рано или поздно мужчины вспоминают о своей семье и возвращаются к жене, а вас выбрасывают, как использованный материал. На таких как ты не женятся, милочка. Таких как ты просто используют.

Варламова протянула руку, словно хотела схватить Лиану за горло, но тут же убрала.

— Больше никогда не приближайся к моей семье, иначе я тебя придушу голыми руками!

Сука ушла, а девушка запрыгнула в машину и повернула ключ в замке зажигания.

Когда Варламова переходила дорогу, Лиана впилась пальцами в руль и что было сил вдавила педаль газа в пол. Машина рванула вперёд и тут же резко свернула в ближайший проулок. Рано пока… Быть может, за неё вопрос с курицей решит полиция. Сейчас нужно сделать так, чтобы в нападении на Славу обвинили его жёнушку и тогда не придётся даже руки об неё марать.

Девушка улыбнулась своему отражению.

— Теперь видишь, кто тут победитель? Эта тварь ещё не знает, с кем связалась!

Вышла из машины, подобрала у мусорного бака кусок кирпича и на миг закрыла глаза.

— Не бойся… Это всё во благо. Так нужно.

Выдохнула и, тихо вскрикнув, ударила себя обломком по щеке. Затем ещё раз и ещё. Стонала от боли, но продолжала себя истязать, вырывая клочья волос и обдирая кожу на руках кирпичом. Поставила несколько синяков на бёдрах и с разбега влетела в мусорный бак, рассекла бровь и разбила нос.

С тихим стоном упала на асфальт и закрыла глаза.

— Всё ради тебя любимый…

*****

Нина

«— А ты меня любишь, Варламов? — потрепала его за ухо, чуть прикусила за палец, которым он ласкал мою щеку.

— Люблю, конечно. А ты меня любишь, Варламова?

— Нуууу… Не знаю даже, — захихикала и взвизгнула, когда набросился на меня, подминая под себя.

— Не знаешь? Ну, держись! — катал меня по зелёной весенней траве, щекоча и покусывая. — Сейчас я тебя…

Хохоча и отбиваясь от новоиспечённого мужа, что-то кричала ему, признавалась в любви и снова дразнила, а он нападал.

— Слав? А, Слав? — вдруг посерьёзнела, нахмурилась. — А ты меня никогда не бросишь? Другую не полюбишь?

Он снисходительно улыбнулся, покачал головой.

— Какая же ты у меня дурёха, Нин. Ну разве я идиот, от любимой жены уходить?»

Мы были так молоды, так счастливы. Казалось, не существует ничего, что могло бы нас разлучить.

Как же глупа я была. Как слепа. Он крутил роман у меня под носом, спал с другой, а теперь эта пигалица вот так вот запросто является и унижает меня.

Когда увидела те жуткие снимки, на которых мой любимый муж с этой гадиной… Словно мир перевернулся. Снова. Потому что жила во мне ещё надежда, что ошибаюсь и нет никакой любовницы, а у нас просто кризис наступил.

Горько усмехнулась, зарыдала. Кризис, как же. Этот гад мне изменял. Мне, матери своих детей! Просто трахал другую, пока я дома пекла ему пироги! Он наслаждался юным телом своей любовницы, пока я ждала его с работы, сидя у окна, а потом приходил домой и делал вид, что он устал на работе.

Громко застонала, закрыв лицо руками, сотрясаясь от истерики, что накрыла волной безысходности.

Кто-то тронул меня за локоть, повернулась к пожилой женщине.

— Ваш билет, пожалуйста.

Протянула ей квитанцию и отвернулась к окну.

— Не плачь, милая. Всё пройдёт. А когда станет совсем невмоготу, скажи так: «Пройдёт и это», — сунула мне в руку карамельку и ушла.

Я ещё долго смотрела в след удаляющейся бабуле и отчего-то по-дурацки улыбалась сквозь слёзы, сжимая в руке конфету и вспоминая маму, которая давно покинула меня. Она была такой же доброй, хорошей и всегда верила в чудо. Мамочка…

*****

— Мамочка… — Кирилл испуганно отшатнулся от меня, видать, выгляжу не очень.

— Привет, мам! — Яна выбежала из комнаты с тетрадкой в руке и изумлённо замерла. — Что с тобой?

Я сама не знаю, что со мной. Кто бы мне поведал, что вообще происходит с моей жизнью.

— Я устала просто, — взглянула в зеркало и ужаснулась. Растрёпанная, опухшая от слёз, я не была похожа на себя. — Простите, что не заехала за вами. Вы нормально добрались?

— Мам, ты отдохни. Мы с Киром вчерашние котлеты поели и тебе оставили. И доехали нормально. А где папа, разве не он должен был нас забрать?

Подняла взгляд на детей и голова вдруг закружилась, аж повело. Что же мне делать? Скрывать от них? А какой в этом смысл? Всё равно ведь узнают рано или поздно. И хорошо, если узнают, когда Слава очнётся, а если не очнётся? В груди всё в комок сжалось, не вдохнуть.

Присела на стул, подперла рукой щеку и улыбнулась.